Хрустальная ловушка
Шрифт:
— Это лишнее. Попробуем решить все полюбовно.
— Полюбовно? — Запесоцкая посмотрела на Пал Палыча с откровенным презрением. — Ничего не выйдет.
— Ну хорошо, — сдался Звягинцев. — Решим все на месте.
Подобные инициативные дамы полностью лишали его воли, тем более что состав преступления, которое Звягинцев уже сейчас квалифицировал как мелкое хулиганство, был налицо.
— Я буду ждать вас в коридоре, — надменно сказала Запесоцкая. — Безобразие какое-то! Солидный курорт, а никакой охраны. Как в лесу, честное слово.
— В горах,
Запесоцкая вышла, не удостоив его даже взглядом.
Подождав, пока за ней закроется дверь, Звягинцев воровато включил бра и принялся собираться. Несколько минут ушло на ботинки, и Пал Палыч в который раз подумал о том, что не мешало бы подкачать брюхо или перейти на туфли без шнурков. Из-за непомерно раздувшегося пивного живота шнуровка ботинок каждый раз выливалась в героическую эпопею. Надев пальто и нахлобучив шляпу на самый лоб, он последовал за Натальей Владиленовной.
Сначала они отправились к ледяному городку.
И все, о чем рассказала Запесоцкая, приняло угрожающе реальные очертания.
Почти все фигуры были истыканы чем-то острым и безнадежно испорчены. Особенно досталось «Вечной весне» — Запесоцкая не соврала. Головы влюбленных, безжалостно снесенные, валялись тут же. Звягинцев даже поежился от такого удручающего зрелища.
— Теперь вы видите? — спросила Запесоцкая торжествующим тоном.
— Теперь вижу.
Больше всего Звягинцева поразила та сила, а скорее — остервенение, — с которой наносились удары по беспомощному льду. Он пошарил глазами и почти сразу же обнаружил орудие вандалки — самую обыкновенную лыжную палку: теперь понятно, почему лед кажется истыканным.
— Эта? — коротко спросил он у Запесоцкой, кивнув на палку.
— Да… Чем-то похожим она орудовала. Я не могла разглядеть… А когда она сбила с меня очки…
— Скажите спасибо, что не проткнула насквозь.
— А могла? — В голосе Запесоцкой послышался запоздалый страх.
— Не знаю, — честно признался Звягинцев.
От этих буйно помешанных с короткими периодами ремиссии всего можно ожидать. В милицейской практике Звягинцева встречались типы с теми или иными психическими отклонениями: в основном это была белая горячка, или «белочка», верная спутница поножовщины и самой жестокой бытовухи. Но с таким изысканным помешательством он сталкивался впервые.
Прихватив с собой палку, Звягинцев в сопровождении пострадавшей Запесоцкой отправился к Красинским.
…Всю дорогу до коттеджа они молчали.
Звягинцев думал о том, что необходимость разговора с Запесоцкой отпала сама собой. Теперь все ее показания о таинственном горнолыжнике с непокрытой головой не имеют никакого значения. А его собственный карманный генерал-майор должен быть понижен в звании до старшего лейтенанта и занять скромную должность участкового.
Несколько раз полуслепая Запесоцкая споткнулась на ровном месте, но от галантно протянутой руки Звягинцева отказалась наотрез.
— Сколько вы получаете? — неожиданно спросила Запесоцкая.
— Вам предоставить декларацию о доходах?
— Не стоит. Просто… Если уж вы занимаете такое положение, могли бы выглядеть поприличнее. Невозможно доверять такой, с позволения сказать, шляпе.
Звягинцев шмыгнул носом, но ничего не ответил: чувства оскорбленной и подвергшейся унизительному нападению женщины были ему понятны.
Они взобрались по обледеневшим ступенькам и остановились перед закрытой дверью.
— Ну, стучите, — скомандовала Запесоцкая, — стучите. Я хочу посмотреть в глаза этой мелкой хулиганке. Надеюсь, я смогу ее разглядеть.
В коттедже Красинских, несмотря на глубокую ночь, горел свет, и это придало Звягинцеву уверенности. Он несколько раз громыхнул кулаком. И почти тотчас же из-за двери раздался взволнованный голос Марка Красинского:
— Кто там?
— Это Звягинцев, Марк, — Пал Палыч кашлянул, прочищая горло. — Откройте, пожалуйста.
— Что-нибудь случилось?
— Как вам сказать? Похоже, что да.
Марк отпер дверь и вышел на крыльцо. Он совсем не выглядел сонным, даже не снял ботинки и свитер. Пал Палыч приободрился: куда тяжелее было бы сейчас разговаривать, будь Марк в какой-нибудь пижаме из набивного китайского шелка.
— Мне нужна ваша жена.
— Вы знаете, который час?
— Догадываюсь, но тем не менее… Вы бы не могли ее позвать?
— Она спит.
— Марк, что случилось? С кем ты разговариваешь? — раздался из-за двери голос Ольги.
— Значит, спит? — еще раз уточнил Звягинцев.
Марк угрюмо молчал.
— Вы впустите нас или нет? — вклинилась Запесоцкая.
— А что, собственно, произошло?
— Эта палка от вашего комплекта? — Звягинцев решил Зайти с другой стороны и протянул Марку лыжную палку.
— Я не понимаю… — Марк мельком взглянул на палку. — Возможно… Да. Вы нашли ее? Большое спасибо, но неужели нельзя было подождать до утра?
— Значит, ваша?
— Кто там, Марк? — снова спросила Ольга.
— Успокойся, кара! Пал Палыч был настолько любезен, что принес нам ту палку, которую ты потеряла в горах прошлой ночью.
— Боюсь, что не прошлой ночью, а этой. И не в горах, а поближе. Возле гостиницы. Там, где городок ледяных скульптур, — с нажимом сказал Звягинцев.
— Я не совсем понимаю…
— Я тоже пока мало что понимаю. Но надеюсь, что ваша жена все нам сейчас объяснит. — И, не дожидаясь ответа, Звягинцев животом оттеснил Марка в глубь комнаты. Следом за ним, покачивая точеными, нерожавшими бедрами, в коттедж просочилась Запесоцкая.
Ольга сидела в кровати, маленькая и несчастная, с прижатыми к лицу руками. На секунду Звягинцеву стало жаль ее; жаль даже больше, чем пострадавшую Наталью Владиленовну. Ольга Красинская отнюдь не выглядела мелкой хулиганкой, способной учинить в ледовом городке еврейский погром средней руки. К тому же ей явно нездоровилось: мокрые пряди волос прилипли ко лбу, а под глазами залегли темные круги.