Хрустальное озеро
Шрифт:
— Что Эммет думает о Санта-Клаусе? — спросила Клио накануне Рождества.
— То же, что и мы.
— Может, он ждет какой-нибудь подарок, а твой папа забыл об этом?
— Это всегда делала мама. — Кит защищала свои воспоминания о добрых делах матери.
— Ох, извини!
— Все в порядке. Я сама позабочусь об этом. Положу что-нибудь рядом с камином.
— А кто позаботится о тебе?
— Наверно, папа принесет мне из аптеки кусок хорошего мыла, — нерешительно ответила Кит.
Выходило, что мать делала очень многое, и они принимали это как должное. На Рождество украшала дом веточками остролиста; отец каждый раз смеялся и говорил, что они живут как в лесу. Теперь он этого не скажет. Мать ездила в Тумстоун и покупала подарки задолго до Рождества, но найти их в доме было невозможно. Кит так и не узнала, как мать сумела незаметно пронести в дом велосипеды и проигрыватель. Неужели еще год назад все было хорошо?
Кроме того, мать знала толк в нарядах; в привезенной ею из Тумстоуна коробке для Риты всегда лежала какая-то обновка. Но Кит и ее отец не знали, какой размер у Риты, а спрашивать ее или снимать мерку было неудобно. У матери всегда был запас хлопушек и длинных бумажных гирлянд, которые развешивали на кухне крест-накрест. Кит понятия не имела, где они хранились. Во всяком случае, не на кухонных полках. Наверное, в каком-нибудь укромном уголке материнской спальни.
Но сейчас у них траур; может быть, даже елки не будет. Правда, понадобятся ясли с сеном. Не для праздника, а для встречи Младенца Христа. При мысли об этом Кит устало вздохнула.
Клио подумала о чулках для подарков.
— Знаешь, мы могли бы сделать их для вас. Папа и мама будут рады помочь… — со слезами на глазах сказала она.
Кит покачала головой:
— Нет, большое спасибо, я сделаю это сама. И потом, подарки — это еще не самое тяжелое…
— А что же?
— То, что мама не узнает, как я справляюсь со всем этим.
— Она увидит это с небес.
— Конечно, — тихо ответила Кит.
Несмотря на утешительные слова, которые отец Бейли произнес над гробом, Кит знала, что ангелы не встретят мать и не отведут ее в рай. Мать совершила великий грех. Грех, который не прощается. И ее ждет суровое наказание.
— Сочельник — это настоящий ад, — сказала Айви Лене. — Все бегают высунув язык и покупают подарки в последнюю минуту. Словно Рождество сваливается на них как снег на голову.
— Мы работаем до обеда… сама не знаю зачем. Кто станет искать работу в канун Рождества?
— Наверное, мистеру Миллару и Джесси Парк просто некуда пойти, — догадалась мудрая Айви.
— Пожалуй, вы правы, — согласилась Лена.
Для некоторых людей самое главное в жизни — это работа. Гостиница, в которой работал Льюис, оставалась открытой на Рождество, потому что ее сотрудникам было больше некуда податься. Мистер Уильямс сказал, что в четыре часа дня состоится праздничный обед для служащих. Он будет рад, если Лена присоединится к ним. Это решало все ее проблемы. Им не придется устраивать унылый праздник для двоих. Квартира была украшена, но торжественный обед, на который их пригласили, сильно упрощал дело.
— А что будете делать вы? — Лена посмотрела на Айви и поняла, что ей сейчас солгут.
— Ох, лучше не спрашивайте. Мне нужно успеть сразу всюду. В Рождество я тружусь как врач… слишком много старых знакомых, перед которыми я в долгу.
Лена сочувственно кивнула. Так было проще.
— Настоящая страна варваров. Почему у нас на Рождество не закрывают пивные? — сказал Питер Келли на обратном пути из церкви, когда они проходили мимо Лапчатого.
— Ты же сам всегда говорил: «Пивные — это то, что объединяет ирландцев как нацию», — откликнулся Мартин.
— Да, но Рождество — это совсем другое дело.
— Может, сходим куда-нибудь?
Кит видела, что отцу не по себе. Утро, проведенное рядом с людьми, каждый из которых вновь и вновь выражал ему соболезнования, сделало свое дело.
Похоже, доктор Келли считал так же.
— С тебя хватит. Ступай к семье.
— Да, — грустно и безжизненно прозвучало в ответ.
Они сняли пальто и прошли на кухню.
— Вкусно пахнет, Рита.
— Спасибо, сэр.
Они сели за стол вчетвером, как делали последние два месяца: Мартин занял место Элен, Кит передвинулась на место отца, Эммет сел на ее стул, а Рита — на стул Эммета.
При жизни Элен Макмагон они тоже ели на кухне, но Рита занимала место в конце стола; правда, иногда она ела позже остальных. Казалось, смерть хозяйки как-то уравняла их и стерла социальные различия. Но мать тут была ни при чем; Кит хотелось, чтобы это поняли все.
— Рита, ты всегда могла в Рождество обедать с нами, правда? Тебе совсем не обязательно было стоять и подавать соус и все прочее…
— Конечно, — ответила Рита.
— Не нужно говорить такие вещи, — резко сказал отец.
— Но иногда приходится. Сестра Мадлен считает, что мы редко говорим о самом важном и слишком часто болтаем глупости.
— Она права. Совершенно права, — согласился отец.
«Он ужасно старый, — подумала Кит. — Кивает и повторяет одно и то же, как старик». Потом они долго молчали; казалось, никто не мог найти тему для разговора.
— Можно подавать, сэр? — произнесла наконец Рита.
— Да, пожалуйста. Будь добра…
Лицо отца было усталым, под глазами залегли темные круги. Должно быть, он не спал ночью, вспоминая все прошлые сочельники. Тогда все были заняты делом, а теперь день казался пустым и невыносимо долгим.
— Раз так, начнем с грейпфрута, — бодро сказала Рита. — Знаете, хозяйка учила меня резать его фестонами, чтобы он выглядел как узор или что-то в этом роде… и класть на каждую дольку замороженную вишенку. Долька делится на четыре части, как цветок, а стебелек цветка делается из кусочка ангелики… Хозяйка говорила, что не грех делать вещи красивыми… презентабельными, как она выражалась.