Хрустальный лес
Шрифт:
Воробьиный шашлык
Воскресенье выдалось сухое и тёплое. На огородах за селом люди копали картошку, и у дороги, словно толстые суслики, стояли наполненные под завязку мешки. Подходили машины и забирали их. Близился вечер.
Братья Лоховы,
Огороды кончались. Дальше начинался бывший пустырь, на котором теперь выстроилась улица новых двухэтажных коттеджей. Низкое солнце поблёскивало в стёклах, золотило свежее дерево.
— Мы здесь будем жить, — похвастался Илюшка.
— Ну и заткнись! — обрезал старший Лохов.
Всё ещё носило следы недавней стройки. В сухой, порыжевшей траве запуталась щепа и стружка, то и дело попадались кучи глины, песку. Свежий западный ветер ворошил камыш, который остался после утепления каркасных стен. И тут же в траве стрекотали кузнечики, снова ожившие после первых заморозков, доцветали поздние одуванчики.
Молодой воробей прыгал, выискивая что-то в траве, и весело косил на ребят глазом-бусинкой.
— Сейчас мы тебя… — Лохов-старший встал поудобней, чтоб заходящее солнце не било в глаза, и прицелился из рогатки.
Тельце воробья было мягкое, пушистое, тёплое. Лохов торжествующе держал его на ладони. Илюшка боязливо провёл по перьям пальцем. Ему было жаль воробья, но он боялся в этом признаться: сразу прогонят, а без Мишки он жить не мог.
— Метко? — похвалился Лохов.
— Метко. А за что ты его убил?
Лохов не удостоил его ответом.
— «За что, за что»… — пробурчал Мишка. — Убил, и всё тут.
— Пошли шашлык жарить! — распорядился Лохов-старший.
— Шашлык? — Тут даже Мишка удивился. — Из воробья?
— А ты думал! Законный шашлычок будет!
Он хлопнул по карману, затарахтели спички. Мальчишки побежали за ним, Илюшка тоже побежал, держась поближе к Мишке.
— Вот сюда, за ветер.
Они пристроились на крыльце одного из домов.
— Рыба, подай мне вон ту щепку, — приказал Рыбчику Лохов-старший. — Нет, вон ту, она острее. Это будет вертело, понятно? Теперь пучок камыша.
Спички гасли — ветер доставал и сюда.
— А, чтоб тебя! — Лохов-старший с досадой лягнул запертую дверь. — В дом бы зайти…
— А я знаю, где у нас ключ лежит, — сказал Илюшка — ему всё-таки хотелось похвастаться перед Мишкой новой квартирой.
— Да ну? — обрадовался Лохов. — Что же ты раньше не сказал, масёня?
— Беззубый талала… — добавил младший.
Но старший цыкнул:
— Замолчи!
Теперь Илюшка бежал впереди, а мальчишки за ним. Раиса Фёдоровна ещё в пятницу опять зачем-то уехала в город, а в понедельник утром должен был прийти слесарь, и ключ для него оставили под крыльцом.
— Вот! — поднял его Илюшка.
— Законно! — обрадовался Лохов, и все четверо ввалились в квартиру.
В прихожей стоял густой запах свежей краски, шпаклёвки, клейстера, валялись на полу обрезки обоев, лежал на табуретке комбинезон Раисы Фёдоровны. Лохов-старший сбросил его на пол и сел на табуретку. Илюшка поднялся на несколько ступенек по лестнице и стал наблюдать, что будет дальше.
Лохов велел брату держать «вертело» с воробьём, а Рыбчику — пучок камыша и чиркнул спичкой.
Потом всё было как в кошмарном сне. Сухой камыш полыхнул порохом, Рыбчик обжёгся и невольно разжал пальцы. Горящие камышинки разлетелись по полу.
— Гаси! — закричал Лохов.
Ребята стали топтать камыш, и кто-то задел ведёрко с керосином.
Пламя фукнуло к потолку. Перепуганный Илюшка взлетел на второй этаж, остальные выскочили на улицу.
— Пожар! — кричал Мишка Рыбчик.
— Не кричи, попадёт! Бежим, будто нас здесь не было.
Братья Лоховы, пригнувшись, как перед экраном в кино, побежали в степь. Ошалевший Мишка метнулся было за ними, но оглянулся — бежит ли Илюшка. Илюшки не было. Мишка снова сунулся в дом и тут же выскочил.
В прихожей ураганом бушевал огонь. Он пожирал сухие половицы, дверные косяки, лестницу. Пылали остатки обоев, рвались, как бомбы, банки с полосатыми зебрами.
— Илюшка! — в отчаянии закричал Рыбчик. — Илюшка! Илюшка!
— А-а-а! — донеслось с другой стороны дома.
Рыбчик побежал туда.
Илюшка метался у окна, но распахнуть его не мог: была вставлена зимняя рама, а в ней открывалась лишь маленькая форточка.
Дым уже вползал в щель под дверью. Илюшка влез на подоконник, открыл форточку. Внизу прыгал Рыбчик.
— Илюшка! Бей окно! — кричал он.
Но Илюшка почему-то не решался стукнуть по стеклу. Он стоял, высунув голову, смотрел вниз, на цементированную площадку, и ревел.
— Я сейчас, Илюш! — крикнул Рыбчик и помчался через пустырь, громко крича: — Пожар! Пожар!
Первыми услышали крик мальчишки на стадионе.
— Где пожар? — тормошил Болат очумевшего Мишку.
— Там… В новом доме… Илюшка на втором этаже…