Ху Из Мы
Шрифт:
Пришедшие по почте письма были вывалены на стол, и началась страда. У Семёна Степановича дрожали руки, как у юного старателя, впервые увидевшего блеск золота в своём лотке. Правда, начальник службы по связям с общественностью, пока ещё ничего не видел, но чувство возможной удачи завораживало рассудок. Он засунул руку в глубину кучи, прикрыв для верности глаза, вытащил первый конверт.
Проект был на тему улучшения обслуживания туристов и гостей города. Семён Степанович решил применить упорство в рассмотрении каждой темы, чтобы не допустить поспешной оплошности.
Черт раздери на части этих писак, такое удумают, что и не разберешь сразу: а не шутку ли какой подлец выкомаривает. А с другой стороны, если такого нигде в мире нет, а у нас возникнет,
Сомнения терзали голову Семёна Степановича, и с неким волнением он приступил к знакомству с предложением первого кандидата на приз.
Итак, прямо на конверте красовалась тема письма: улучшение обслуживание туристов и гостей города. Заманчиво... а что же внутри?
Проект начинался упоминанием, что одна из самых главных потребностей человека - удовлетворение естественных надобностей. Суть затеи состояла в том, что при большом скоплении людей, желающих одновременно утолить эту самую надобность, будь то экскурсия или болельщики на стадионе, или праздничное мероприятие - применить к использованию открытый тип общественного туалета. А именно, каждое "гнездо" должно было быть открыто всем ветрам и скрыто лишь скромным ограждением в виде угла. Углы соединялись между собой и тянулись змейкой. Посадочные места располагались с одной стороны "змейки" и с другой - кому, какое достанется или придется по вкусу. Чертёж прилагался. Автор объяснял возможность применения такой открытой конструкции психологическим фактором, который снимает всякое стеснение перед многочисленными и возбуждёнными группами людей. В графе достоинства отмечалась большая пропускная способность туалета, естественное проветривание и удобство уборки. "А то навалят кучи, как зимой снега - убирай за ними", - подытоживал автор в оправдание своего изобретения. Имя и фамилия: Саша Калина - не позволяли определить пол соискателя, но предполагали принадлежность к коммунальному хозяйству города.
"Чушь какая-то, - сказал вслух Семён Степанович.
– Полный бред, - усилил он следом и свою позицию". Но после, немного поразмыслив, размашистым почерком нанёс резолюцию на письме: "Не исключаю, что пройдёт двадцать-тридцать лет и подобные туалеты найдут место в головах конструкторов жизни. Ныне считаю преждевременным предлагать подобное. Я бы, во всяком случае, не воспользовался...
– но после долгой паузы дописал: - Хотя..."
Отойдя немного от впечатлений о первом письме, Семён Степанович, отшвырнул его в сторону и наугад вытащил из кучи следующее. Быстро разорвал конверт и извлёк на свет божий идею нового соискателя приза. В письме содержалось больше вопросов, чем ответов. Точнее сказать, ответов вообще не было. Письмо состояло из одних вопросов. Конкурсант интересовался: влияет ли половой признак рыбака на пол вылавливаемой рыбы. И если удастся установить, что влияет, и самок-рыб тянет к удочке мужчины рыбака, и наоборот, рыбу-самца притягивает удилище удерживаемое женщиной, то попеременно выставляя одного рыбака и пряча другого, можно быстро наловить ни одно ведро рыбы.
Семён Степанович непроизвольно побагровел, разорвал письмо и насорил ним на полу.
Следующее письмо он выбирал из кучи осмотрительно и с осторожностью, присматриваясь к почерку, имени-фамилии, запаху и стараясь изо всех сил привлечь интуицию к поиску желанного предмета.
Последующий соискатель был, безусловно, портных дел мастер. Он предлагал на базе небольшого производства обуви организовать новый мировой обувной бренд. Всё ноу-хау заключалось в специфике выпускаемых моделей. Автор предлагал выпускать пару туфлей одной окраски, но разного фасона. Например, если один туфель был бы тупоносым, то второй мог быть закруглённым, или умеренно остроносым. Другое ноу-хау предлагало туфли одного фасона раскрашивать в разные цвета, в том числе и вызывающие...
Соискатель скромно сознавался, что задуманное он бы осуществил и сам, но как всегда, на пути прекрасной идеи стояли финансовые затруднения.
Ознакомившись с очередным творением, Семён Степанович долго сидел, сцепив руки на голове и раскачиваясь в кресле. Ему даже показалось, что день сменился сумерками, но это было лишь болезненное воображение на почве прочитанных казусов.
"Что это я, ей-богу, себя так огорчаю, тогда, как радоваться должен бы", - прогнал тоскливую мысль Семён Степанович. И в этот же миг звонок секретарши известил, что прибыли ещё два мешка писем с конкурсными предложениями. "Куда их высыпать?", - спрашивала работница.
Начальник службы ловко распутал задачу: "Разложи их на три кучи и раздай моим замам, а самим скажи: немедленно, мухой, ко мне. Временно переквалифицируем их в читатели... Хотя, у них своих подчинённых вдоволь..."
И в этот момент Семена Степановича посетила мировая идея, почти, как из разряда конкурсных, только понадёжнее. Сначала она как-то робко проклюнулась в голове, а после зазвучала бравурным маршем. Простая до гениальности мысль, забилась в груди прикосновением птицы счастья: если каждый день будут приходить по два мешка и более писем, а их сдавать в пункт приёма макулатуры - какие деньжища можно поднять! Главное, чтобы процесс не прекращался, а углублялся и расширялся: придумать и раскидать по стране множество разных конкурсов. Соискатели-вундеркинды со всех уделов будут слать "бумагу". Вот где Клондайк-нью откроется, взойдет сиреневым рассветом в умах энтузиастов - сколько бумаги принесёт и поглотит.
На этой счастливой ноте, перед начальником представили трое его заместителей.
– Коллеги, - начал по доброму Семён Степанович, - вам известно, что проводится конкурс среди граждан города на лучшее предложение по благоустройству, функционированию и прочим прикрасам городского хозяйства, и скажем так, укреплению имиджа нашей незабвенной столицы. Потому, слушать сюда внимательно: вам предстоит ознакомиться со всеми предложениями и выявить путные. Но помните: эти заумные граждане, не состоявшиеся вундеркинды, такого навыдумывают, что не сразу сообразишь, что гениально, а что так, мусор. Всякую дрянь мне не нести, но и аккуратность должна быть ответственной, чтобы алмаз в канализацию не смыть. Похвастаюсь, и я вступил в эту игру, и выдумал такое простое надежное прибыльное предприятие, которое, без лишней скромности, можно назвать гениальным. Но прежде вы меня должны чем-то порадовать. А теперь, за работу, и помните у меня...
– начальник скорчил рожу, которая могла говорить о чём угодно, предпочтительно гадком.
* * *
Марк Арнольдович Сечин очень любил мороженое - белый пломбир в вазочке с добавлением варенья клубничного или вишневого. Марк Арнольдович готов есть его даже во сне. По этой причине он уделял жене в постели меньше времени, чем того требовала супружеская жизнь: ему снилось мороженое в вазочке, уложенное шариками размером в мячик от настольного тенниса. С этих шариков стекал расплавленный шоколад или варенье. Клубничное или вишнёвое... Ни о каких других "сладостях" жизни он в это время думать не мог. Знала бы об этом конфузе жена Глаша, он бы у неё весь вечер ел мороженое до отвращения. Ей было известно, что кроме неё муж любит ещё и мороженое, но до какой степени - того она не ведала. Мороженое снилось мужу часто - намного чаще, чем родная супруга.
...Марик облизал ложку, с только что поглощённой порцией мороженого, и в этот момент увидел "его". Вне всяких сомнений, это был тип, торговавший "умными и глупыми" - у Марика на физиономии, однажды увиденные, глаз был остёр, - да, как-никак, разведшкола вбивала свои познания в головы крепко.
– Ну, что, чучело, скажешь?
– обратился он весьма не любезно к "цыгану".
– Подвезли тебе глупых или по-прежнему одними умниками торгуешь? Мне как раз сейчас понадобилась парочка умников.