Худой мужчина. Окружной прокурор действует
Шрифт:
Селби не стал растрачивать умственную энергию на злость.
— Нет ли чего-нибудь новенького о Лейси и миссис Берк? — спросил он.
— Пока нет.
— Не проверить ли Нью-Мексико? Куинн упоминал его, когда поднимался в воздух в Тусоне.
— Ерунда, Дуг. Они же скрываются. Место, которое они сами назвали, — последнее, где их стоило бы искать.
— Вот именно, — сказал Селби. — Если бы они там были, они бы не скрывались. Умному человеку это могло прийти в голову.
Помолчав немного, Брендон проговорил:
— Я тебя понимаю, Дуг. Я немножко переработал сегодня, я чувствую. Постараюсь сделать что смогу.
— О'кей. Вы получили фотографии Джима Лейси?
— Нет еще. Я телеграфировал, чтобы мне их прислали, но они еще не пришли.
Селби сказал как бы между прочим:
— Ладно, не беспокойтесь, Рекс. Я немного посплю. Так или иначе, нас в это дело впутали. Вердикт вынесен, и нам предстоит предъявить иск, если мы сможем.
— Или сделаться всеобщим посмешищем, если не сможем, — проворчал Брендон.
— Лучше поспите, Рекс. Я вот собираюсь поспать, — сказал Селби. — Добрых снов.
— Добрых снов, сынок, — ответил шериф внезапно потеплевшим голосом.
Селби пошел в гостиницу «Мэдисон» и посмотрел расписание авиарейсов. Был самолет, который вылетал из Лос-Анджелеса в десять тридцать по времени тихоокеанского пояса и прибывал в Финикс, штат Аризона, в час пятьдесят пять ночи по времени горного пояса. Был еще самолет, который вылетал из Тусона в десять двенадцать вечера и прибывал в Финикс в одиннадцать ноль пять вечера.
Селби вернулся в здание суда и поднялся в свой кабинет. Оттуда он позвонил в Тусон Баку Рейли. Когда помощник шерифа взял трубку, он сказал:
— Что новенького, Рейли? Это Селби из Мэдисон-Сити.
— Решительно ничего, мистер Селби, — сказал Рейли с огорчением в голосе. — Боюсь, что я зря вас отговорил делать то, что вы собирались вчера вечером, но… Ну, вы знаете, как обстоят дела.
— Ничего, — сказал Селби бодро. — Как насчет Лейси? У вас есть какие-нибудь фотографии?
— Да, снимки, сделанные во время пикников, на ранчо, один портрет, фотография Лейси возле дикой лошади на одном из недавних родео, а также…
— В десять двенадцать вечера из Тусона вылетает самолет. Он прибывает в Финикс в одиннадцать ноль пять. Положите эти фотографии в конверт и напишите адрес: «Дугу Селби, аэропорт Финикса». Пусть пилот оставит их для меня у диспетчера. Объясните ему, что это очень важно. Сделаете?
— Конечно, сделаю, — обещал Рейли. — У вас есть какие-нибудь новости?
— Нет, — сказал Селби. — Лейси и миссис Берк нас опередили и исчезли, как дым.
Рейли пощелкал языком в знак сочувствия.
Селби спросил:
— Вы следите за домом?
— Да.
— Есть шанс, что они появятся, — сказал Селби. — Пусть ваш человек находится в таком месте, где его не заметят.
— Мы сделаем все что можно, мистер Селби. Можете рассчитывать на нас.
Потом Селби позвонил Гарри Перкинсу, следователю. Перкинс начал было извиняться.
— Ладно, забудьте об этом, Гарри, — сказал Селби. — Это моя вина. Мы делаем подобное по десять раз в год. Если бы мы укладывали труп каждого бродяги в холодильник, нас критиковали бы так же охотно. Просто на этот раз попался не тот бродяга. Разыщите это одеяло. Я хочу взглянуть на него. Я сейчас приеду.
Он сел в свою машину, поехал в офис следователя и внимательно рассмотрел одеяло, принадлежавшее убитому. Одеяло заинтересовало его. Оно было из чистой шерсти, длинное и узкое. В центре была прожжена дырка.
— Я, пожалуй, отрежу кусок от этого одеяла, — сказал Селби. — У него странная форма.
— Угу, — сказал Перкинс с отсутствующим видом.
Селби вытащил перочинный нож. Когда он отрезал кусочек одеяла и положил в сумку, Перкинс внезапно протянул руку.
— Обычно, — сказал он, — я стараюсь не принимать ничью сторону. Я пережил три смены администрации в этом округе. После того, что произошло, я на вашей стороне.
Ваша смелость заставляет меня чувствовать себя подлецом.
Селби пожал протянутую руку:
— Спасибо, — и вышел, чувствуя, что тяжелое облако депрессии, охватившее его раньше, начинает рассеиваться.
По дороге в Лос-Анджелес он вел машину механически. Все его мысли были поглощены делом об убийстве, только время от времени он переключался на дорогу. В такие моменты он пытался сообразить, где едет и какие пригороды уже проехал, но ему не всегда это удавалось.
Когда он прибыл в аэропорт Лос-Анджелеса, у него в запасе было еще минут пятнадцать. Он купил билет, вошел в ресторан, выпил чашку шоколада с сухим печеньем, сел в самолет, и, как только поднялся в воздух, ровный гул моторов погрузил его в сон. Проснулся он, когда стюардесса пристегивала его ремень безопасности перед посадкой в Финиксе.
Была холодная ясная ночь, и небо было усыпано звездами. Цивилизация и ирригация отодвинули пустыню далеко от Финикса, но ночью, когда люди спали, она вновь возвращалась в свои владения. Спокойная тишина, сухой холод, который высасывал из тела тепло вместе с влагой, постоянный немигающий блеск звезд — все это принадлежало пустыне. Такси, движущееся по темным улицам, казалось абсолютно неуместным.
— Куда? — спросил водитель.
— В вашу лучшую гостиницу, — сказал Селби, откидываясь на спинку сиденья.
Всю дорогу до гостиницы он пребывал в блаженном состоянии покоя. Такси подъехало к большому зданию гостиницы, построенному в индейском стиле — с террасами, наружными лестницами и плоскими крышами. Селби вошел в холл. В большом камине трещал огонь. Вежливый клерк за стойкой, позади которой висели сувениры и красивые индейские коврики, удивленно поднял брови.
— Без багажа? — спросил он.
— Без багажа, — подтвердил Селби и заплатил вперед.
У двери номера он дал на чай коридорному, закрыл за собой дверь и достал из кармана конверт, который был оставлен для него в аэропорту. Он немного поколебался, раздумывая, открыть конверт сейчас же или подождать до утра, решил подождать до утра, бросил его в ящик стола, сбросил одежду, забрался в постель и почти немедленно погрузился в глубокий сон.