Художница из Джайпура
Шрифт:
– Миссис Харрис?
Она замялась.
– Н-н-а четвертом.
Избавляться от плода на позднем сроке небезопасно: четыре месяца – предел. Когда к моей свекрови обращались за помощью, она говорила мне: «Женщины должны уйти от нас такими же здоровыми, какими пришли».
– Точно?
Помедлив, она кивнула.
– На таком сроке это рискованно и для вас, и для младенца. Больше всего я опасаюсь за ваше здоровье. Вы твердо уверены, что не больше четырех…
– Я всей душой хочу этого ребенка, – шепотом перебила миссис Харрис. – Но
Женщины, которым я помогала, всегда пытались рассказать мне о своем проступке, но и для них, и для меня было проще, чтобы я оставалась в неведении. Я облизнула губы. Я должна удостовериться, что она говорит правду.
– Если вы ручаетесь, что срок не больше четырех месяцев, и в точности выполните мои указания, все обойдется, в противном случае…
– У меня бессонница. И постоянно болит голова. Если бы я только могла, я бы с радостью родила этого ребенка. Но я не уверена, что он… от мужа.
У многих женщин, которые обращались ко мне через Самира, были любовники.
– Мадам, вам незачем объяснять.
Джойс Харрис подалась ко мне и так стиснула мою руку, что я вздрогнула. Я посмотрела на бледную кожу на костяшках, на обручальное кольцо, которое было ей велико, на ногти, накрашенные ярко-красным лаком. Она ждала от меня того, что было не в моей власти. Прощения. Отпущения грехов. Но я чужой человек.
Я вгляделась в ее лицо – бледное, распухшее, в красных пятнах. Глаза у нее были воспаленные.
– Он играет в сквош с моим мужем Джоном. Я так с ним и познакомилась – в клубе. Он тоже женат. Быть может, я забеременела от мужа, а может, и… от него. – Она выпустила мою руку, достала из-за пояса платок и вытерла глаза. – Он индиец.
Уж не Самир ли, подумала я. Но Самир слишком осторожен: он обязательно дает всем своим любовницам мой отвар, чтобы потом с чистой совестью менять их на других. Если бы он крутил роман с Джойс Харрис, обязательно предупредил бы. Знала же я остальных его пассий. К тому же он предпочитал вдов, а муж Джойс Харрис жив.
– Что скажет муж, если я рожу ему смуглого ребенка? А что скажет мать Летти, я и так знаю. Я не могу вернуться в Суррей с ребенком от индийца. В английском общества для такого малыша нет места. Его попросту не п-п-примут.
Она расплакалась. Я ждала, пока она успокоится.
– Миссис Харрис, я уверена, в сложившихся обстоятельствах вы хотите поступить как лучше – и для вас, и для… ваших близких. Но должна вас предупредить: медлить нельзя. Кипятите один пакетик с травами в одной кварте воды в течение получаса. Потом раз в час принимайте по чашке отвара, пока не выпьете весь. Отвар горчит, поэтому для вкуса можете добавить в него меда. Затем повторите процедуру. Через несколько часов вы почувствуете спазмы. Обязательно подложите в нижнее белье вату. На вашем сроке будет не только кровь, но и крупные сгустки ткани. Будет больно, но бояться не нужно. Отвар должен подействовать.
Джойс Харрис закрыла глаза, и из-под ее век выкатились слезы. Я молчала: пусть спокойно осмыслит услышанное.
– Я оставлю вам три пакетика, но, скорее всего, больше двух не потребуется. Чтобы облегчить спазмы, приложите к животу грелку или теплое влажное полотенце к промежности. Врача зовите только тогда, когда все закончится. Он решит, что у вас был выкидыш. Если обратитесь к нему слишком рано, он постарается спасти плод, а это, насколько я понимаю, вам вовсе не нужно.
Я похлопала ее по бледной руке.
– Обычно все проходит благополучно, но бывает всякое. В случае обильной кровопотери немедленно вызывайте врача. Повторяю, будет очень больно. – Я поставила на стол пузырек и объяснила: после того как зародыш выйдет, нужно будет прикладывать к половым органам эту примочку, чтобы снять воспаление. – Вы все поняли?
Она кивнула. Повисло молчание.
– Быть может, у вас остались вопросы?
– Остались, но ответа на них не знаем ни вы, ни я, – еле слышно пролепетала она.
Едва я вошла в комнату, как Радха вскочила с пола (они с Маликом играли в пять камешков), бросилась к кастрюлям, положила на тарелку еды, дала мне, а сама взяла у меня сумку.
– Держи, Джиджи.
Что-то тут не так. Я огляделась.
Малик сунул камешки в карман, встал, понурил голову. Радха подошла к кувшину и налила мне стакан воды.
Я стояла посреди комнаты с тарелкой еды и стаканом воды, Малик и Радха не сводили с меня испуганных глаз.
– Дал баати? Я ведь просила тебя приготовить ладду.
Радха нервно улыбнулась.
– Малик сказал, в Раджастане больше любят дал батти. Я убрала подгоревшие кусочки. Попробуй, Джиджи, – заискивающим тоном попросила она.
Я не ответила.
– Малик?
Радха шагнула вперед, словно хотела заслонить его собой.
– Он тут ни при чем, Джиджи. Он всего лишь тушил пожар. А потом миссис Айенгар раскричалась…
Пожар? Миссис Айенгар раскричалась? Я со стуком поставила тарелку и стакан на стол, глубоко вздохнула.
– Давай с самого начала.
Радха объяснила, что готовила дал баати, и у нее загорелся чунни. Малик ринулся на подмогу, а миссис Айенгар напустилась на него за то, что осквернил ее очаг.
Малик большим пальцем ноги чертил круги на полу.
– Простите меня, тетя босс.
Радха хмуро перевела взгляд с него на меня.
– Малику не за что извиняться. Он меня спас! А эта злобная старая карга…
Если бы не грубое замечание Радхи, я бы ее пожалела. Но ее надо приструнить, чтобы впредь не портила мне отношения с хозяйкой.
Я подняла палец.
– Эта старая карга – наша квартирная хозяйка. – Я отогнула второй палец. – И дом ее, а не наш. Так что она имеет полное право нам указывать.