Художник
Шрифт:
Но у Берната все же был выработанный годами иммунитет. Поэтому он быстро очнулся и, сведя брови домиком, гавкнул:
– Оденься, паразит! Не порть мне охрану!
Иржи встал, и, игнорируя произнесенные слова, медленно, демонстрируя окружающим прекрасно вылепленное тело, потянулся к халату. Суровые мужики, будучи глубоко и счастливо женатыми, невольно проглотили слюну.
Запахнувшись и подпоясавшись, он взял бутылку с водой, выпил из горлышка половину и, вытирая губы изящной кистью руки, поинтересовался:
– И что я еще натворил?
Бернат вздохнул:
– Вот скажи мне, и как
– Врут.
– Беспечно сказал Иржи.
– Мне одна актрисулька как-то сказала, что они сами установили очередь к моему телу. Причем, некоторые из них, не в силах долго терпеть, места поближе перекупают. Но, честное слово, Бернат, они развлекаются самостоятельно, - он махнул рукой в сторону гостиной, а я в-основном, пишу картины. Потом, утомленный, ложусь спать, а утром просыпаюсь, а рядом - леди...
– И ты мне снова будешь врать, что ни с кем у тебя ничего не было?!
– Ну почему сразу ни с кем... Было.
– Иржи опустил длинные ресницы.
– Я - не святой. Иногда хочется. Но, пойми, я давно и взаимно женат на Музе. И только она, моя единственная Любовь...
– Достаточно.
– Утомленно произнес Бернат.
– Сегодня ко мне приходил крестный отец всех уважаемых людей господин Нодь. Скажи, его-то жена тебе зачем понадобилась? Хочешь, чтобы оторвали яйца?
– Грубо и глупо.
– Иржи поднял глаза на брата.
– Это какие-то местные интриги против тебя. Я его жену даже не знаю.
– О, Господи!
– Бернат поднял глаза к потолку.
– Почему ты этому бестолковцу отвалил немеряно красоты, но вложил так мало ума?
Господин Измирский - старший встал, прошел в кухню и принес оттуда недавно созданный портрет:
– Взгляни на это.
Иржи нехотя мазнул взглядом по своему полотну.
– Это? Ребекка - грешница. Понимаешь, есть в Писаниях такой сюжет, когда Ребекка, не будучи просветленной, а всего лишь маленькой блудницей, торговала собой у Еликкского Храма. И когда мимо проходил Учитель с учениками...
– Я читал Писания! Это, - Бернат ткнул пальцем в лицо блудницы, - кто?
– Натурщица.
– Пожал плечами младшенький, причем шелковый халат легко соскользнул с одной стороны, обнажая грудь и предплечье. Взгляды охранников тихо свалились в небрежный вырез.
– Как ее зовут?
– Продолжал рычать старший.
– Не знаю. Я утром встал. Подошел к окну. Смотрю, идет миленькая девушка. Знаешь, как раз во сне мне пришла идея этой картины, про Ребекку. А девушка овалом лица, разрезом восточных глаз так подходила для модели, что я выбежал и попросил ее попозировать. Она согласилась.
– Просто попозировать? В глаза мне смотри, бабник!
Иржи, исполненными печали и укоризны глазами, посмотрел на брата.
– Может, она принимает желаемое за действительность?
– Улыбнулся младший.
– Знаешь, ко мне много разных чудных персонажей приходит!
Бернат, словно впервые сюда попав, обернулся.
– Действительно. Пора заканчивать с этим бардаком! Я тебя женю!
– Нет!
– в ужасе округлил глаза Иржи.
– О, да!
– Изобразил Бернат улыбку людоеда-гурмана.
– Имею право. Как старший в семье. А прежде чем я подберу тебе достойную
– Вот как?
– Темные волосы изящной волной заструились по обнаженной руке. По закаленным телам охранников пробежала сладкая дрожь.
– Все, братец. Собирай свои кисти-краски и холсты. И прямо сейчас мы едем в Озерный Край. Там открылся шикарный отель. Поживешь пока там.
– Но, насколько мне известно, это совсем недалеко от столицы?
– Недалеко. Только без пропусков твои друзья и подруги до тебя не доберутся. А охрана отеля предупреждена и будет отсеивать подозрительный элемент еще на подходе.
– Может, тебе проще посадить меня в тюрьму?
Старший метнул на младшего грустный взгляд:
– Ни за что. Заключенных перепортишь. Выйдешь, а администрация будет хвататься за волосы и думать, что с этим голубым борделем делать!
– Ну, братец, я же не голубой!
– Иржи надул губы и, оглядев себя, поправил халат.
– И скажи на милость, чем же тогда, не видя людей, я буду вдохновляться?
– Озером, братец. Деревцами. Пора заняться пейзажами. Тем более, скоро лето.
Через три часа деловой граф Измирский-старший оформлял клиентскую карту в "Хрустальной звезде" на своего беспечного брата, уже строящего глазки проходящей мимо второй администраторше. Та раскраснелась и улыбнулась так, что всем стало ясно, что если бы не публика, то она отдалась бы ему в ближайшем кресле. Охранники тяжело и печально вздохнули.
Бернат, перед тем, как уехать, проконтролировал, как чемоданы, узлы с красками, мольберт, холсты и всякая необходимая для творчества химическая и растительная мелочь были доставлены в номер и распакованы.
– Смотри!
– Старший раздвинул портьеры на окне.
– Какой вид! Можно писать, не выходя из номера. Тут еще и лоджия есть! Все условия!
Младший кисло взглянул на древние ивы за окном и зевнул:
– Скука!
– Отдыхай, набирайся сил. Я поехал. Оставляю тебе одного из охранников. Завтра его сменит второй. Так что не расстраивайся, на твое божественное тело теперь ни одна красотка не покусится!
Бернат помахал Иржику рукой и вышел, поманив за собой охрану.
– Никаких баб и мужиков! Что плохое случится, уволю!
И, забрав с собой одного из них, он отбыл в столицу. Финансовые дела не любят длительных отлучек.
Иржи, тем временем, прошел по номеру, заценил санузел и большую ванную комнату с джакузи. Потом, представив в пене обнаженную красотку с бокалом вина, он загрустил окончательно. Кушать после вчерашней или сегодняшней ночной трапезы не хотелось совсем. Он прошел в спальню и, не снимая верхней одежды, упал на золотистое покрывало, раскинув руки. Медленно обвел взглядом потолок, люстру, стены и мебель. Дорого и вычурно. Много золота. Молодой человек поморщился. Ну, в-общем, сам виноват. Надо было вначале посмотреть номер. Он поднял руку и дотронулся до лба. Откинул на покрывало свои длинные волнистые волосы. И как он дал себя уговорить? Нет, после вчерашнего он совсем ничего не соображал!