Художник
Шрифт:
– Пойдемте туда!
Перебежав белый, словно подвешенный в воздухе, мостик с оранжевыми фонарями, они углубились в аллею, по которой то и дело проезжали нарядные и дорогие экипажи. Откуда-то доносилась нежная музыка.
– Это в ресторане, - торопила их Таринка.
– Там открытая веранда с видом на реку. По вечерам для гостей играет оркестр и можно потанцевать!
– А нас туда пустят?
– Йожеф с сомнением посмотрел на свое не совсем чистое одеяние.
– Мы из-за кустиков посмотрим и пойдем обратно.
– Успокоила его девушка.
На открытой террасе ресторана "Шишкин
– Дивная ночь, не правда ли?
– Заметил один из молодых людей, вертя в длинных и тонких пальцах надкусанное яблоко. Он был высок, худощав, с белым вытянутым лицом, на котором самой заметной частью был длинный и острый нос. Глаза, прикрытые рыжеватыми ресницами, блеснули яркой зеленью.
Он откинулся на спинку стула и зашипел, поскольку заколка, удерживающая рыжую косу, мстительно впилась ему в спину через рубаху и легкую куртку.
– Что ты хочешь этим сказать, Эрнаандо?
– Спросил сидевший рядом с ним, похожий на того цветом волос и длинным носом, молодой человек. Он вертел в руках недопитый бокал, любуясь густо-рубиновым цветом напитка и собственными перстнями с самоцветами, обильно украшавшими его белые, в веснушках, руки.
– Он хочет сказать, Луисо, что ему скучно, и он с удовольствием свалил бы в заведение "Пастушки Греты". Сегодня там варьете с Тииди Коолински. Думаю, наши двоюродные братики вместе с дядюшкой Ильяясом уже развлекаются в обществе кучерявых овечек, слушая забавные куплеты в исполнении Тииди!
– Ответил третий в их компании рыжик с длинной косой, носом и конопушками, а также перстнями на пальчиках, бабочками на пиджаке и бриллиантовой булавкой в галстуке. У него, в отличие от старших братьев, были шальные ореховые глаза, узкие губы, слегка подкрашенные розовым блеском, и подведенные стрелками веки. В ушах наличествовали длинные серьги, собранные из разноцветных драгоценных камешков.
– Альеэро!
– Старший брат, Эрнаандо, укоризненно посмотрел на младшенького.
– Во-первых, Ильяяс, не развращая племянников, ходит туда сам по себе, а во-вторых, имей совесть, ты и так там днюешь и ночуешь. Не удивлюсь, если в этом заведении за тобой забронирована комната!
Тот растянул губы в улыбке и смешно сморщил нос, отчего тот стал похож на гарпун.
– А вот и не угадал! Не комната, а апартаменты!
– Ну да, - покивал головой Луисо и допил вино, - для "барашков" постелька побольше, да помощнее нужна, не правда ли, братец?
– Ты гадкий, - Альеэро подпустил в голос надрыв, - между прочим, я, в отличие от некоторых, в собственном доме с обслугой не развлекаюсь, а честно плачу барышням и ..., неважно, монеты!
– А секретарь?
– Томно поинтересовался Луисо.
– А он получает фиксированный оклад за выполнение должностных обязанностей.
– Это которые ночью?
– Зеленые глаза Эрнаандо искрились смехом.
Четвертый из их компании сначала молча смотрел на воду, а потом - с интересом на рыжих братьев.
– Получается, вы только из-за меня пришли сюда?
– Он обвел их всех внимательным взглядом.
– Зачем? Я бы мог с таким же успехом посидеть в своей гостиной.
– И, как всегда, надраться к ночи до состояния хладного трупа! Нет уж, Вааред, раз дядюшка с тетушкой тебя отправили к нам, мы тебя из своих дружеских объятий не выпустим!
Молодой человек усмехнулся, перекидывая спутанные светлые волосы на спину:
– Напьюсь - откачаете! Как будто вас это затруднит! А дружескими объятиями и задушить недолго! Особенно вашими.
Трое молодых людей дружно рассмеялись, а потом младшенький, на правах самого обаятельного и балованного, проникновенно глядя в серые глаза троюродного брата, поинтересовался:
– Так зацепила, что и забыть никак не можешь? Хоть расскажи, кто она?
Сероглазый тут же уныло опустил кончики губ. Потом, взяв бутылку с коллекционным вином, стоящую на столе, поднес ко рту и стал пить, словно воду.
– Эй-эй!
– Эрнаандо нежно отсоединил руку Ваареда от посуды и отставил ее подальше. К ней тут же присосался Альеэро. Пустая бутылка через пару секунд перекочевала под стол. Материализовавшийся официант улыбаясь, принес еще две.
– Она... словно еще не распустившийся бутон розы. Положив руки ей на плечи, не знаешь, какого цвета его лепестки... только чувствуешь тонкий аромат... терпкий и страстный...
– сбивчиво ответил заплетающимся языком светловолосый парень.
– Она уехала. Неожиданно. Еще вечером я целовал ее тоненькие пальчики, а утром ее уже не было в городе. И какая-то женщина пыталась предъявить на меня права, настаивая, что я провел с ней ночь.
– Постой-постой!
– Замотал головой Альеэро, отчего сережки заплясали в его ушах, бросая разноцветные отсветы на одежду и скатерть.
– Ты хочешь сказать, что влюбился в ромаалку?
И трое парней с одинаково поднятыми в изумлении бровями наклонились к дальнему родственнику.
– Ну да. Что в этом такого?
– Высокомерно сказал он.
Братья откинулись на стулья и дружно заржали.
– Я тоже люблю "овечек", Вааред! Но это не значит, что выходя из дома "Пастушки Греты", я проливаю безутешные слезы. Ты определенно сошел с ума. Второй сын Главы Клана Единорогов влюбился в маленькую шлюху!
– Она - не шлюха, Эрнаандо! В каждом сословье есть исключение. Ну объясните хоть вы мне, почему она уехала, ни о чем мне не сказав?
– Вааред вцепился пальцами в окончательно разлохматившиеся волосы.
– Я просто хочу понять! Если бы она мне все объяснила, я бы отступился. Но она просто исчезла! А я никак не могу ее найти. Все ромаалы, которых я о ней спрашивал, ничего не знают...