Худший в мире актёр
Шрифт:
– Я… обделалась.
– Мы. Мы обделались, – сказал Дмитрий.
– Ты отравил нас? Иосиф, мы будем жить? – Мария словно умоляла о пощаде, как бездомная кошка.
Старик подошёл к актёрам и обратился к пассажирам:
– Господа, они устраивают шоу, понимаете? Пиар-ход. Идиоты. Разве это так делают?
– Мы в дерьме, – сказал Дмитрий. – Я же говорил, что ты старый вонючий ублюдок.
Пассажиры были счастливы: зрелище захватывало дух. Стюардессы не знали, что делать и решили растеряться. С Дмитрием и Марией снова случился физический катарсис: остатки вытекали из брюк на ботинки Дмитрия, а под знаменитой актрисой пятно на ковре растеклось ещё шире. Самые бессовестные,
Кто-то из пассажиров помог с одеждой. Через полчаса Мария и Дмитрий вышли чистенькими из туалета: Мария была в домашних мужских трико с висячими коленями; Дмитрий обернулся большим полотенцем. Его мохнатые ноги в перфорированных ботинках скромно вышли к людям.
Дмитрий сказал:
– Господа, мы присядем на место. Благодарим вас за внимание.
Они прошлись по ковровой дорожке, отводя взгляды от пятен, зашли за шторку и заняли свои места. Джек затаил дыхание. Пассажиры деликатно сплетничали, и кто-то уже отправил эксклюзивные фото и видео своим друзьям. На борту можно было подключить платный интернет. Теперь эта услуга пользовалась особым спросом. Через несколько часов Дмитрий и Мария снова станут самыми знаменитыми и обсуждаемыми актёрами страны. Никто не предложил им лекарств от несварения. Лишь стюардесса проявила профессионализм, сообразив дать актёрам активированный уголь. Но, подойдя к Дмитрию с этим предложением, она не смогла сдержать истерический смех и вернулась на место. Дмитрий откланялся и зашторил занавеску. В бизнес-классе они были единственными пассажирами. Он спросил Иосифа:
– Надеюсь, это неправда? Ты не отравил нас?
Иосиф промолчал.
– Это правда или ты пошутил? Отвечай, – спросила Мария.
– Да, – ответил Иосиф.
– Что «да»? Сука. Правда? Или пошутил? – сказал Дмитрий.
– Не пошутил, – ответил Иосиф. – Через четыре часа вы сдохнете.
Снова послышалась музыка. Прервав паузу, гармонист снова выдувал губами мелодию, и к нему присоединялись другие выпившие музыканты: когда люди наблюдают чужой конфуз, это часто спасает от скуки. Самолёт пролетал над восточной Азией. Дмитрий не мог трезво оценить ситуацию; Мария была уверена, что Иосиф не травил их. Она восприняла это как злую шутку. Джек сидел у своего иллюминатора, и смыться было некуда. Бизнес-класс оказался экстремальным. Он никогда не слышал о своих знаменитых попутчиках – телевизор сломался в детстве, и дядя принципиально больше никогда не покупал новый.
Четвёрка сидела на местах. Теперь на лысине Иосифа нимбом светилось отражение кольцеобразной потолочной лампы. Благодаря этому было немного больше света. Все четверо будто собрались за уютным домашним столом в ожидании рождественской индейки. Дмитрий сказал:
– Что ж. Если нам и вправду осталось всего четыре часа, то можно быть самим собой. Иными словами, можно быть полным дерьмом.
Мария успокоилась и, немного искусственно, с умилением вздохнула. Потом не сдержалась и залилась хохотом, и это длилось несколько минут. Музыка прекратилась. Дмитрий встал, снова раздвинул «занавес», и начался второй акт. Он сказал на весь самолёт:
– Хотите анекдот?
Все зааплодировали ему.
– Я так и знал! Нужно обделаться, чтобы начался новый виток твоей славы.
Дмитрий прогуливался между рядами по запятнанной ковровой дорожке и рассказывал публике историю. Пассажиры снимали его на телефоны. Мария смеялась.
Дмитрий достал из сумки рубашку и подарил её пассажиру в обмен на полотенце, которым он был укрыт.
– Жил на свете самый знаменитый и богатый актёр. Однажды, в день его столетия, журналисты задали ему вопрос: «Что вы хотели бы сделать в последний час своей жизни?» Знаете, что он ответил? Знаете, что он ответил? – повторил он в другую сторону. – Он сказал журналисту, что в свой последний час ему хотелось бы нагадить на всё вокруг и чтобы всё это сняли на кинокамеру.
– Ха! – Иосифу понравилось.
– Ещё он сказал, – страстно продолжил Дмитрий, – что хочет это сделать прямо сейчас, во время своего юбилейного торжества, где собралось множество приглашённых журналистов и знаменитостей. Что вы думаете? Словно молния грянула и разразился гром. Вжух! Из него полилось дерьмо на всё и на всех. На знаменитостей, журналистов, лобстеры, стены, люстры… на чёртову рояль. Он словно тушил дорогостоящий пожар из пламени дешёвого пафоса. И знаете что? Этот старик был так счастлив. Ведь он был честен. Он был настолько честен впервые за сто лет. Музыканты, сыграйте ещё!
Пассажиры восхищённо слушали оратора. Он отчётливо доносил каждое слово своего рассказа до слушателей. Дмитрий был обаятельным и органичным как никогда за всю творческую карьеру. Он наслаждался своим выступлением и, наконец, обрёл собственный неподражаемый стиль. Дмитрий продолжил:
– Итак, этот старик был счастлив от честности. Он лежал в своём дерьме и улыбался от великой радости свободы, как дитя. И через минуту умер. А его улыбка не сходила с лица даже во время похорон. Его забрасывали землёй, а его труп улыбался. Это был самый счастливый труп.
– Ха! – посмеялся Иосиф.
– Однажды мародёры раскопали его старую могилу, и даже тогда его череп весело улыбался.
Пауза. Полная тишина. Иосиф сказал:
– Улыбался. Лежал мёртвый в своём дерьме и улыбался от счастья.
Дмитрий заканчивал свою проповедь:
– И это был самый яркий момент в его жизни. Человек живёт и думает лишь о ерунде. Он шире всего того, о чём может подумать. Он более велик, чем только могут представить самые великие умы! Всё, что занимает человеческие мысли – это ерунда. Знаете, о чём думает сейчас Иосиф? Пассажиры! Вы знаете, о чём думает грешный Иосиф Борисович Шахов? О дерьме он думает. Человек свободен, когда не думает. Понимаете? Вот я сейчас уже ни о чём не думаю и больше ничего не опасаюсь. Я знаю. Я не думаю, но знаю, что я великий артист. Не думайте ни о чём, господа! И желательно – с самого момента вашего зачатия.
Ожидаемый праздный полёт оказался для Джека аномальным, как на истребителе. Ему нравилось всё, что здесь происходит. Мария просто улыбалась от совершеннейшего непонимания, как ей себя вести.
– Знаете что, господа! – продолжал Дмитрий свой бенефис. – Я сейчас сделаю такое, что у вас глаза появятся на ягодицах. Что бы такого сделать? Ага! Я сейчас открою дверь и спрыгну с самолёта. Я, нахрен, спрыгну с самолёта и покину эту жизнь в небе. И навеки останусь великим. Мария, зачем ждать, когда мы сдохнем не по своей воле от ядовитого шампанского? Давай сделаем это сами. Вот это жизнь!
Дмитрий потянул Марию за руку, и сказал:
– Сделаем это вместе, дорогая! Я всегда мечтал быть великим артистом, но что-то мне мешало. Мария, ты меня любишь? Мы можем прославиться на весь свет. Пойдём. Иначе я спрыгну один. Не хочешь? Тогда тем более – зачем мне жить на свете? Я побежал. Стюардесса, боже мой, уйди к чёрту! Дура.
Дмитрий подошёл к эвакуационному выходу, и в салоне начались истерические крики женщин и женственных мужчин. Остальные просто сидели, скрывая эмоции.