Хулиганка и бунтарь
Шрифт:
— Ну щас! Мы еды привезли, роллов. Мартини, в конце концов! — Подружки самовольно прорвались на кухню.
Люся — за ними. Она пыталась намекать им на негласный приоритет мужчин над подругами, но её никто не слушал. Тем временем до последней пуговицы застёгнутый Денис вылез из комнаты и, налету схватив ботинки с курткой, трусливо прошмыгнул за дверь.
Остаток вечера Люся просидела на кухне, всей душой ненавидя подруг и свою бесхарактерность. В горло не лезли ни роллы, ни мартини. Люся страдала.
«Да
Любимые когда-то подруги предстали перед ней настолько безжалостными, чёрствыми и несправедливыми, что она решила больше никогда… им первой не звонить.
После смены Катя с Люсей устроились в кафе «Писуч» и попросили у официанта чай с волованами.
— Мерси, — сказала Катя, когда им принесли заказ.
— Ты что, снова с сахаром пьёшь? — удивилась Люся. — Соскочила? Я про диету.
— Жизнь и так штука несладкая. А если я ещё сахар в чай перестану класть, то вообще хоть помирай.
— Я сегодня Клюгера видела, — хмуро сообщила Люся.
— А ты видела его новую фотку? А статус?
— Я видела его на остановке.
— А-а… — протянула Катя.
— Он был с девушкой.
— Ну это ещё не значит, что их связывают любовь, постель и узы брака.
— Может, и значит, но мне уже наплевать, — честно сказала Люся.
— Симпатичная?
— Я не видела её лица. Заметила только, что она едва достаёт ему до подбородка.
— Тебе обидно?
— Ни капли. Это не я дылда, это он коротышка.
— Вот и правильно!
— Только он мне всё равно понравился.
Катя вздохнула и огляделась.
— Сидим тут, как старые чулки. — Они иногда называли друг друга «старыми чулками», гибридом «синих чулок» и «старых дев». — А жизнь-то проходит.
— Вообще-то она только начинается, — упорствовала Люся.
— Я сегодня прочитала, от чего у женщин бывает мастопатия груди. От плохого настроения, аноргазмии, нерегулярного секса, кофе и шоколада.
— Значит, больше не буду к тебе с шоколадкой ходить.
— Ага, ты лучше с мужиком приходи.
Мимо них прошла жгучая блондинка с пакетами. Некрасива, но одета со вкусом — сразу видно, что не сама одевалась. Первой её узнала Люся:
— Смотри — это же Ксюха! Какое на ней платье классное.
— Эх, к такому платью бы
Да ещё бы... голову[29], — не то проворчала, не то продекламировала Катя.
— Надо её позвать.
— Не надо!
— Ксю-ю-ю! — уже трубила Люся.
Институтская приятельница Ксю обернулась и рассеянно сфокусировала на девушках взгляд. По мере узнавания объектов её взгляд становился всё осмысленнее, а губы — всё растянутее.
— Люся! Катя!
— Привет. Ты откуда?
Ксюша приблизилась к их столику и плюхнулась на стул.
— Я уже уходить собралась. Хотела чай попить, но он тут такой паршивый.
— А мы вот пьём, — с вызовом сказала Катя.
— Я вижу… А я три часа в свадебном салоне провела, так устала. Девчонки, я же замуж выхожу.
Девчонки восприняли новость без энтузиазма.
— Мои соболезнования… жениху, — холодно сказала Катя.
— Это она так шутит, — соврала Люся.
Ксюша изобразила улыбку.
— Да, я поняла. Смешно.
Люся продолжала нагло врать:
— Мы тебя от всей души поздравляем!
— Спасибо. А вы ещё случайно не замужем?
— Замуж, как и на тот свет, торопиться никогда не стоит, — важно изрекла Катя. — Лично я вот замуж не хочу, меня и не зовут. Но это же лучше, чем когда не зовут, а ты хочешь?
Катина логическая цепочка звонко разбилась в Ксюшином мозге на звенья, и девушка тряхнула головой, будто пытаясь избавиться от ненужных мыслей.
— Как вообще дела? Как работа? — без интереса спросила она.
— Так же, там же, тем же, — отбила Люся.
— А с личной жизнью как?
— Никак. Но есть любовник. Это считается личной жизнью?
— Нет, это скорее половая, — смутилась Ксюша.
— А у меня тогда потолочная, — встряла Катя.
— Какая?
— Ну, если половой жизни нет, значит, она — потолочная, верно?
— А-а? — Ксюша снова услышала звон в голове и страстно захотела домой. — Ну я пойду. За мной уже, наверное, жених приехал.
— Ага. Пока. — Люся равнодушно чмокнула бывшую одногруппницу в щёку.
— Пока, девчонки. Очень рада была вас увидеть.
— Ненавижу её, — тихо сказала Катя, глядя Ксюше вслед. — Всегда ненавидела. — Она залпом допила свой чай и окликнула официанта: — Человек!.. Кипятку!