Хуже, чем мертвый
Шрифт:
— Спасибо, Лизбет, — сказала я.
Лизбет положила трубку с глухим стуком и ушла искать Эрика.
Более счастливой я её сделать не могла.
— Да, — сказал Эрик минут через пять.
— Ты занят?
— Да так… ужинаю.
Я наморщила нос. — Хорошо, надеюсь, ты уже наелся. Ты узнал что-нибудь о Джонатане?
— Ты снова его видела? — резко спросил Эрик.
— Да нет, я просто спрашиваю.
— Если увидишь его, я должен немедленно знать.
— Хорошо, узнаешь. Так что ты выяснил?
— Его видели и в других местах, — сказал Эрик. — Он даже приезжал сюда однажды ночью, когда я отсутствовал. Пэм у тебя, верно?
У меня аж похолодело в животе. Возможно, Пэм спала с Амелией не из-за её привлекательности. Возможно, она объединила дело с хитростью, и оставалась с Амелией, чтобы следить за мной. Проклятые вампиры, подумала я сердито, потому что этот сценарий был слишком похож на инцидент в моем недавнем прошлом, причинивший мне невероятную боль. Я не собиралась спрашивать. Знание было бы хуже, чем подозрение.
— Да, — процедила я. — Она здесь.
— Хорошо, — сказал Эрик с некоторым удовлетворением. — Если он снова появится, она сможет об этом позаботиться. Не то, чтобы она из-за этого там, — добавил он неубедительно. Явно запоздалая мысль была попыткой Эрика успокоить мои расстроенные чувства; естественно это не являлось результатом какого-либо чувства вины.
Я хмуро посмотрела на дверь. — Ты собираешься мне рассказать, почему так нервничаешь из-за этого парня?
— Ты не видела королеву с Роудса, — сказал Эрик.
Это не не было началом хорошей беседой. — Не видела, — ответила я. — Как у неё дела с ногами?
— Отрастают, — сказал Эрик после краткого замешательства.
Мне стало интересно, растут ли у неё ноги сразу и полностью из культей, или сначала отрастут икры, а в конце процесса появятся ступни. — Это хорошо, верно? — сказала я. Иметь ноги это очень хорошо.
— Это очень больно, — ответил Эрик, — когда лишаешься частей тела, а потом отращиваешь их снова. На это требуется время. Она очень… Она нетрудоспособна. — Он говорил последнее слово очень медленно, как будто его знал, но никогда не говорил вслух.
Я думала о том, что он мне сказал, и поверхностно и глубже. Беседы с Эриком редко были «однослойными».
— Она не чувствует себя достаточно хорошо, чтобы руководить, — заключила я. — Тогда кто?
— Этим занимались шерифы, — сказал Эрик. — Жервес погиб при взрыве; значит остаюсь я, Клео и Арла Ивонн. Было бы яснее, если бы Андре выжил. — Я почувствовала приступ паники и вины. Я могла спасти Андре. Я боялась и ненавидела его, и не смогла. Я позволила ему погибнуть.
Эрик с минуту молчал, и я задумалась, почувствовал ли он мой страх и вину. Было бы очень плохо, если бы он когда-нибудь узнал, что Квинн убил Андре для меня. Эрик продолжил. — Андре мог бы управлять центром, потому что был правой рукой королевы. Если один из ее фаворитов должен был умереть, жаль, что это был не Зигеберт — сплошные мускулы вместо мозгов. По крайней мере, Зигеберт охраняет ее тело, хотя и Андре мог бы делать это, а также охранять ее территорию.
Никогда не слышала, чтобы Эрик столько болтал вампирских делах. У меня появилось ужасное чувство, что я знаю, где он будет руководить.
— Ты ожидаешь «продвижения по службе», — сказала я и почувствовала, как сердце сбилось с ритма. Не сейчас. — Ты думаешь, что Джонатан шпион.
— Смотри, или я начну думать, что ты можешь прочитать мои мысли. — Хотя тон Эрика был лёгок как зефир, внутри его было скрыто острое лезвие.
— Это невозможно, — сказала я, и если он подумал, что я лгу, то не подал виду.
Эрик, кажется, пожалел, что сказал мне так много. Остальная часть нашего разговора была очень короткой. Он снова мне напомнил позвонить ему, когда увижу Джонатана, и я уверила его, что буду рада это сделать.
Повесив трубку, я почувствовала себя совсем сонной. В честь холодной ночи я надела свои махровые пижамные штаны, белые с розовыми овечками, и белую футболку. Я развернула карту Луизианы, нашла карандаш и заштриховала области, которые знала. Мои знания составлялись из обрывков разговоров, имевших место в моём присутствии. У Эрика была пятая область. У королевы первая — Новый Орлеан и окрестности. Это было понятно. Но в промежутке была путаница. Наконец, у покойного Жервеса была область, включающая Батон-Руж, и там жила королева, с тех пор как Катрина так сильно повредила её новоорлеанскую собственность. По своему выдающемуся положению область была второй, но называли её четвертой. Очень интересно. Я начертила линию, которую можно будет потом стереть, и смотрела на неё некоторое время.
Я покопалась в голове в поисках дополнительной информации. Пятая находилась в верхней части штата и тянулась почти по всей его ширине. Эрик был более богатым и могущественным, чем я думала. Ниже, и справедливо по территории, была третья область Клео Баббит и вторая область Ивонн. Сверху, впадая в залив, Миссиссипи делила юго-восточный край штата на две большие области, прежде удерживаемые Жервесом и королевой, четвёртую и первую соответственно. Я могла только представить, какие вампирские политические искажения привели к такой нумерации и договоренности.
Несколько минут я смотрела на карту прежде, чем стерла все светлые линии, которые нарисовала. Я поглядела на часы. Почти час прошел после моей беседы с Эриком. В унылом настроении я почистила зубы и умылась. Забравшись в кровать и помолившись, я долгое время лежала бодрствуя. Я обдумывала непреложную истину того, что самым могущественным вампиром в штате Луизиана, на настоящее время, был Эрик Нортман, объединённый со мной кровью, когда-то давно мой возлюбленный. Эрик в моём присутствии говорил, что не хочет быть королем, не хочет принимать новую территорию; и так как я выяснила размеры его территории на данное время, её размер сделал то утверждение немного более вероятным.
Думаю, я немного знаю Эрика, настолько, насколько человек может знать вампира, что не делает мое знание абсолютным. Не думаю, что он хочет взять штат, или, что он так сделает. Я думаю, что его власть означает гигантскую мишень, прикрепленную к его спине. Я должна была попытаться уснуть. Снова поглядела на часы. Полтора часа после разговора с Эриком.
В мою комнату очень тихо скользнул Билл.
— Что происходит? — спросила я, пытаясь говорить очень тихим и очень спокойным голосом, хотя каждый нерв в моем теле вопил.