Хвост судьбы
Шрифт:
Арз-Ланц молча полез под шкуры.
Все глупо и безнадежно. И почему в голову взбрело?
Пальцы наткнулись на твердое: кинжал, охотничий, вовсе не королевского вида. Видимо, любимый Медвежий клинок. Клэ-Р хотела отложить оружие, но тут свободная рука наткнулась на мягкое. Гиана двумя пальцами приподняла лоскут ткани: когда-то желтого шелка, сейчас бурый, слипшийся.
— Брось! — груаг прямо по ложу, по королевскому телу, рванулся к гиане.
— Я в перчатках, — сказала Клэ-Р, выпуская крайне неприятный платок. Тряпка упала на пол, из нее выпорхнули хлопья. Похожие на сажу, но почему-то глянцевые. Рассыпались по плите
— Плиту мы вырубим, — прохрипел груаг, замерев на четвереньках на краю ложа. За его спиной раздался звук, и Клэ-Р не сразу поняла, что это застонал Дряхлый Медведь…
— Перчатки срежь не касаясь! И руки вымой, — крикнул Арз-Ланц, поворачиваясь к больному…
Перчатки Клэ-Р срезала королевским кинжалом, неловко прижав рукоять сапогом к полу. Потом подцепила лохмотья клинком и сбросила вместе с оружием со стены. Из зала спальни доносились громкие голоса, мелькали в коридоре огни факелов. Да, возродился повелитель Белых земель.
Клэ-Р ничего особенного не чувствовала. Есть хотелось и перчатки было жалко.
Послышалось мягкое постукивание — к гиане бежал Авель.
— С водой поможешь? — спросила Клэ-Р.
Полную бадью Авель в одиночку вытащить не мог, выволок полупустое. Клэ-Р ждала, присев на корточки, и держа руки так, будто по локоть в дерьме испачканы. Вроде и не коснулась яда, а словно странной тяжестью кисти наливались. Впрочем, Авель начал сливать, и от холодной, столь явно пахнущей солью и морем воды, сразу полегчало. Скелет опустил ведро за добавкой, придерживал скрипящий неуклюжий ворот. Подошла Рататоск, с гианиной курткой под мышкой. Молча ухватилась за рукоять ворота, звука булькнувшей бадьи слышно не было. Начала накручиваться бесконечная веревка, тянула из глубины ведро.
— Сильнющие эти груаги, прям тролли горные, — заметила некромантка, наваливаясь на ворот.
— Это да, — согласилась Клэ-Р. — Интересно, руками да копьями сильны, или и вообще?
Некромантка хихикнула, Авель клацнул челюстью. Потом они сливали, и гиана мылась и мылась, забрызгивая одежду, и мечтая, чтобы бадья бездонной оказалась. Вместо полотенца Рататоск дала платок: довольно мятый, но чистый и даже пахнущий духами. Незнакомыми и хорошими.
— Я ужасно испугалась, — сказала Клэ-Р, возвращая платок. — Все так неожиданно вышло. Этот Арз-Ланц как заорет…
— Конечно. С магией всегда так. Непредсказуемо. Я со своей кое-как разобралась, но ее ж, проклятой, тьма-тьмущая, — некромантка смотрела безмятежно, хорошо хоть не улыбалась чарующе.
— Ужас, просто ужас какой-то, — пробормотала Клэ-Р и пошла к башне. Ей смотрели вслед — Рататоск заложившая руки за спину, выглядела неприятно задумчивой, Авель стоял с пустой бадьей.
Думать ни о чем сил не было. Видит Добрый бог, спасение королей весьма утомительное и изматывающее занятие. Куда хуже самого противного радования. В комнатке у складов, имелся присмотренный еще во время обысков топчан. Клэ-Р подняла ворот куртки и легла на покрытые старым плащом доски. Поджала ноги, — было не так уж холодно…
Пару раз просыпалась: по коридору громко топали. Потом разбудил Лелг:
— Ты спи, спи. Я вот поесть принес. А так спи.
Клэ-Р потянула носом — с тарелки, накрытой другой тарелкой, пахло рыбой. То ли вареной, то ли жареной. Желудок
— Вот и я говорю, — согласился лишенный чувства такта разведчик. — Поесть тоже важно.
Клэ-Р разломила кусок рыбы:
— Откуда обед взялся?
— Так из запасов Сиге. Много попортилось, да и душок малость есть. Он там в камере меж камней много рыбин рассовал, но, понятно, не ледник. Не сомневайся — есть можно.
Клэ-Р не сомневалась. Теплая хорошо подперченая мякоть была вкусна.
— В сумерках прорываться будем, — сказал Лелг.
Гиана кашлянула, но не подавилась.
— Да, придется. Они, лисьи потроха, нашего груага ранили… — разведчик вкратце пересказал упущенные Клэ-Р события.
…Придя в себя, король потребовал воды, напился, сказал несколько слов и заснул. Но уже вполне по-живому: ворочаясь и слабо похрапывая. Дер-Ланц счел, что телохранители обязаны известить о чудесном выздоровлении Старого Медведя опекунов принца, главного герольда, глав кланов и гильдий. Поскольку имелись сомнения, захотят ли услышать эту новость в Хомпе, в нижний замок отправился не предводитель груагов, а боец с самым громким голосом. Извещать о чуде он начал еще не вступив на мост и весть должны были отлично слышать. Стрелять арбалетчики начали, когда вестник оказался на середине моста. Сбить ловкого груага вниз стрелкам не удалось, но меткий болт пронзил плечо воина и отступление тому далось с большим трудом. Сейчас Арз-Ланц уже извлек стрелу и раненый отдыхает.
— Для кого-то в Хомпе король уже точно умер. Добром нас не выпустят. Придется как обычно, — заключил Лелг.
Клэ-Р положила рыбьи кости на старое серебро тарелки. Конечно, как обычно. Добрый бог неизменно добр.
— Ты что это? — удивился разведчик, видевший как гиана хлопнула себя по губам.
— Чешуйка прилипла. Слушай, а король-то как? Он же слабый, вдруг он умрет?
— Чего это? Я его первые слова сам слышал. О дерьме богов, загнутых чифтейнах и гнойной суке, — с гордостью поведал Лелг. — Не, король умирать не будет. У него еще дел здесь полно.
Да, надеяться было глупо. Не умрет король так вовремя. Прорываться, опять куда-то прорываться.
Лелг ушел. Гиана начала думать о прорыве и бояться, но вдруг заснула…
Проснулась сама. В темноте было тихо: бойцы и шпионы отдыхали, набирались сил. А лентяйка-гиана, судя по всему, уже выспалась. Поднялась, тронула кончиками пальцев холодную стену. Там коридор. Темно — видимо, светильник перевесили. В ушах звучали тысячи голосов Шепота: печальных и угрожающих, неразборчивых, но уже не страшных. Клэ-Р знала, что не к ней обращаются. Да и что такое призраки древних голосов по сравнению с арбалетами?
Мутный дневной свет теплился впереди, гиана неспешно прошла к дверям королевского зала. У ложа качалась уже пара светильников — горели, невзирая на день за окном. Уже угасал короткий весенний день, а солнце гиана вообще проспала.
Мебели в королевских покоях прибавилось: сюда притащили стол, пару топчанов — лежали укрытые плащами груаги. Раненый и Арз-Ланц отдыхают. Да, видимо, лучшего случая попрощаться не выдастся.
Король лежал на боку. Дыхание шевелило усы. Большое хрящеватое ухо светилось, выделялся давний шрам, волосинки на лысине птичьим пухом казались. Не красавец, да и благородная кровь не особо очевидна. Но и не жалкий старикашка, что здесь утром подыхал.