Хвостатое (не)счастье для парня с Венеры
Шрифт:
– Ты замечательная мама, Ти-Лании с тобой хорошо, – словно почувствовав мои сомнения, сказал Марус, ведя меня по коридорам корабля. – Она очень шустрый и смышлёный ребёнок.
– Шустрый – это да, не в меру, – улыбнулась я, чувствуя, как постепенно отступает напряжение. Кажется, я сейчас расплачусь. – Куда мы идём?
– Я переволновался жутко, и не хочу сейчас в столовую, а если останусь один, в голову начнут лезть всякие мысли. Пообедаешь со мной?
Может ли этот мужчина читать мысли? Он говорит обо мне или о себе?
Я посмотрела в бледное лицо, отметила тени под глазами, и заторможено кивнула.
– У меня в каюте можно вызвать робота-доставщика, он привезёт любые блюда с кухни. Ну, почти любые. Я как-то заказал суп, но его плохо упаковали, и робот половину пролил на себя. До сих пор иногда искрит, хотя Рошан его и починил, – попытался пошутить Марус.
Мы с ним оба вымученно улыбнулись, и у обоих улыбка не тронула взгляд.
В каюту к мужчине я шагнула без сомнений. Сейчас общество друг друга для нас обоих важнее плотских утех или общественного мнения.
Я с любопытством покрутила головой. Светло, просторнее, чем у нас с Ти-Ланией. Над аккуратно заправленной кроватью полка, сейчас пустая, но на ней явно раньше что-то стояло и активно использовалось.
Поймав мой взгляд, Марус покраснел, а у меня от удивления и любопытства дёрнулся хвост.
На столе лежали лоскутки и маленький швейный набор. Нитки перепутались, а иглы лежали прямо на столе, без подушечки или подставки.
– Я помогу, – я подошла ближе и забрала у Маруса спутанный клубок ниток, похожий на произведение сумасшедшего паука.
Помогая себе хвостом, я за минуту распутала нитки и намотала их на обрезки ткани. Получились аккуратные маленькие катушки.
– Спасибо, я уж решил, что проще их выбросить и купить новый набор. Вот меню, что тебе заказать?
Марус повесил над столом вирт-панель с перечнем блюд из столовой. Я ткнула во что-то пальцем, почти не глядя.
– А зачем тебе столько разных ниток? Увлекаешься шитьём? – поинтересовалась я, занимая стул у стены.
Марус смахнул на кровать чуть мятую рубашку со второго стула и придвинул его ближе.
– Если честно, я ничего не понимаю в шитье. Просто на станции не было готовых игрушек или я их не нашёл, зато был набор для изготовления мягкой игрушки. Ну я и подумал, что Ти-Лании мог бы понравится плюшевый медвежонок.
Марус выудил из оттопыренного кармана кривоватого медвежонка.
– Прости за вопрос, но зачем тебе это? Почему ты даришь подарки чужому ребёнку и проводишь время с моей дочкой? – я не знала, что сказать, и вопрос вырвался против воли.
Мне было неловко спрашивать, но поступки этого мужчины выбивались из привычных рамок, я просто не представляла, как их трактовать. Один комплимент про хвост чего стоит! Но об этом я спрашивать постеснялась.
Марус чуть грустно улыбнулся.
– Это сложно объяснить тому, кто никогда не был на нашей планете. Я венерианин. И у нас в крови особое отношение к детям, женщинам и особенно маленьким девочкам. Они слишком редко рождаются.
– И как ваша раса не вымерла? – я задумчиво катала по столу последний клубок ниток.
Почему-то от слов Маруса что-то внутри переворачивалось, хотелось спросить, есть ли у него спутница жизни и собственные дети, но спрашивать было неловко и страшно, словно я боялась услышать ответ.
– Всё благодаря глазам, – загадочно улыбнулся он, на крохотную секунду накрыл мою ладонь своей, и мне показалось, что золото в его глазах всколыхнулось.
– Это как? – я невольно подалась вперёд, а Марус уже отошёл к дверям, чтобы впустить робота.
– Ваш заказ, госпожа, – с лёгким поклоном Марус поставил передо мной тарелки, уложил приборы на салфетку. – Если позволите, продолжим разговор после трапезы.
Я не могла понять, в какую игру включился Марус, но мне это определённо льстило. Он ухаживал за мной за столом с таким изяществом, словно он всю жизнь только и делал, что накрывал на стол для малознакомых женщин. Внутри царапнуло недовольство.
Мы говорили ни о чём. Про планеты и космос, про смешные ситуации в пути. Мои руки немного подрагивали от волнения, хвост недовольно цеплялся за ножку стула, но никто на это не обращал внимания. Дома на меня давно бы рявкнули, чтобы держала себя в руках, и выгнали из-за стола.
Мыслями я всё время возвращалась к дочке, перед глазами стояла капсула, мигающая зелёными огоньками. Только закончив с едой, я заметила, что у Маруса подрагивают пальцы. И что при любом удобном случае он пытается меня коснуться, – когда передавал блюдо или приборы, когда наливал витаминный напиток, который назвал воздушным коктейлем.
– Я, наверное, пойду, – я отодвинула недопитый сизый туман в бокале. Необычная консистенция, но мне понравилась. Вот только от волнения лишний глоток уже не лезет.
– Хорошо. Я тебя провожу, – тут же встал Марус, протянул мне руку. А когда я вложила пальцы в его ладонь, рвано вздохнул и тряхнул головой. – Знаешь, я долго не мог начать этот разговор. И понимаю, что сейчас не время, но, думаю, мне станет немного легче, если ты меня просто выслушаешь.
Я посмотрела в напряжённое лицо, снова грустную вымученную улыбку, кивнула и села обратно. Дочери я сейчас ничем помочь не могу, а Марусу, похоже, нужно выговориться.
Глава 6.
Глава 6.
Мы сидели в тишине. Я ждала, когда Марус что-нибудь скажет, а он сидел ко мне боком, хмурился и буравил взглядом пустые полки над кроватью.
– Если ты не хочешь говорить, то…
– Моя кровь тебя выбрала, – выдохнул он, внезапно развернувшись и глядя мне в глаза. – Ты спрашивала, как наша раса не вымерла. Всё дело в глазах. Природа мудра. И в каждого мужчину-венерианина вшила на уровне генов мысль о том, что семья – самое важное, смысл жизни. А ещё подарила каждому возможность найти ту единственную женщину, на которую отреагирует тело. Когда в глазах закипает золото, значит, избранница рядом. До полёта у меня были серые глаза, а у моего брата зелёные.