Хьюстон, у нас проблема
Шрифт:
Мужчина, который любит свою женщину, смотрит по-другому. Он уже не подчиняется своему члену, который реагирует на все, что движется. Хотя, конечно, иногда и такое случается. Ведь у нижней части мужского организма нет связи с мозгом. И в этом нет ничего ужасного!
– Марта, представь себе, что ты на Краковской аллее, там, где аэродром недалеко. Представила?
– И что?
– И вдруг очень низко у тебя над головой пролетает F-16. Что думаешь?
– Ну… думаю, что это истребитель.
– И ты
– Может, чуть-чуть удивлюсь.
– А дальше что подумаешь?
– Ничего. Ты зачем соскакиваешь с темы? Попался – имей мужество сознаться.
– Так с девушками то же самое! Она прошла. Я посмотрел. Обратил внимание. А если я перестану обращать внимание – ничего хорошего не будет, поверь мне. И пошел дальше. Ты разве думаешь потом целый день об этом истребителе? Ну, что он летел так низко? Разве этот истребитель стучится к тебе в мозг целый день: приве-е-ет, это я, помнишь, я летел низко, прямо над твоей головой! Вот эта девушка для меня – все равно что истребитель на Краковской. А я не люблю чужие истребители – я люблю только свой.
И она поняла – честное слово, она поняла! Повернулась и обхватила мою голову своими теплыми лапками. Посмотрела мне в глаза – и поцеловала. А ведь она так не любила публичные проявления нежности.
И никогда больше она уже не обращала на такие вещи никакого внимания, а ведь девушки встречаются в нашей жизни тут и там.
А теперь вот что получилось… теперь я в дураках – ведь это она мне изменила.
Я же был верным, как идиот.
Неприлично верным.
Я много работаю, действительно много. Беру абсолютно все заказы. И только подумать – мне ведь еще лететь на эти дурацкие Канарские острова.
Впрочем, это даже хорошо: сменим обстановку, познакомимся с какими-нибудь девушками.
И снова из-за Марты, хотя ее уже давно нет в моей жизни, у меня срывается что-то. На этот раз токование глухарей на Бебжанских болотах, я ведь хотел туда съездить на пару днем, но надо было выбирать: либо болота, либо Канары.
– На болотах девушку не найдешь, – сказал мне на это Джери. – Так что ты сделал правильный выбор.
Я бы, наверно, и не заметил, что весна идет полным ходом, если бы не большое количество заказов в пригородах Варшавы. А почему? А потому что.
В последнее время я много времени провожу на свежем воздухе. Знаете почему? Потому что люди начали копаться в своих огородах. Они копают, чтобы посадить цветочки. Сажают цветочки, чтобы было красиво. А потом входят в дом, хотят посмотреть любимый сериальчик – а фигушки.
А почему фигушки? А потому что копались они себе в огородике и лопаткой повредили проложенный там раньше кабель антенны. Потому что они не думают. Потому что забыли.
– Да это невозможно, ну что вы, пан, чтобы антенна
Антенна и правда идет под забором, только какой-то идиот ее к дому наискосок пустил. Через огород. И нет чтобы как-то обозначить это место – я вот, например, всегда ставлю какой-нибудь знак или в крайнем случае рисую план, но я человек думающий, – так вот они об этом даже не задумываются.
Они тоже думают, но думают как-то иначе. И копают где попало. Главным образом там, где проходит кабель, разумеется.
Когда я встретился с подобным впервые – я поначалу так намучился, ища причины неполадки! Всю антенну разворотил, тарелку туда-сюда вертел, вдруг сигнал плохой… а так если повернуть – есть? А если вот так? А так? А до этого? А после?
А на экране – темнота, антенна в порядке, телевизор в порядке – а все вместе не в порядке.
Это как в отношениях с женщинами. Вроде бы и ты о’кей, и она о’кей, а вместе получается катастрофа.
Ну, и тогда я выкопал кабель, и оказалось, что он просто поврежден. И что я услышал:
– Это, наверно, кроты сгрызли. Я не копал.
А при этом видно, что земля свежевскопанная и что-то свежепосаженное торчит.
– Видите, сколько тут следов от кротов?
Ну конечно, вижу, вон какие славные бугорки.
– Они мне и прудик попортили, вот теперь только пленка осталась… так что вы уж поправьте, может, ровчик какой для антенны выкопайте…
И не верит мне, когда я говорю, что крот не такой дурак и что никакой пруд он испортить не может, просто даже не полезет туда, ибо каким-то восемнадцатым чувством знает, что там вода, знает, что если продырявит дно – то вода хлынет, зальет его и утопит.
В этом месяце мне уже третий раз приходится копать – но зато мне за это хорошо платят. А мне во время этого копания даже хорошо, мир прекрасен и удивителен – если, конечно, никто не стоит над душой и не болтает над ухом.
Но это редко получается, потому что люди отчего-то считают своим долгом развлекать меня беседами. Мужчины реже, но тоже попадаются те еще экземпляры.
Позвонил Ярек, что не может пока вырваться, а клиент уж очень хороший, так что я, значит, вместо него поехал, потому что мужику прямо срочно надо, прямо горит!
– Пусть пожарных вызывает, если горит, – ответил я.
– Ну съезди, старик, я тебя прошу, только запиши заказ на мое имя, а то меня с работы вышвырнут.
Ярек будет вместо меня работать целую неделю, поэтому я, разумеется, поехал, даже несмотря на то, что это было у черта на рогах – аж за Лесной Подковой. И как только я подъехал к дому – сразу понял, что здесь будет нелегко.
Хозяин, даже симпатичный, очень любезный, проводил меня в сад, и я тут же отметил свежепосаженные цветы. Бросив один взгляд на антенну в конце сада, я уже знал: кабель перебит, не иначе.