I'm a slave for you
Шрифт:
– Знакомься, Гермиона, это… – начал Финниган, указывая на смущенную когтевранку.
– Чарли. Меня зовут: Чарли, – произнесла девушка, опуская взгляд к каменному полу.
Симус непонимающе поглядел на подругу, но тактично промолчал. Девушка долго думала о том, какое имя оставит, и решила, что сам Бог послал ей знак. Новое имя, новая жизнь и совсем иная судьба… Пусть так и останется. Когтевранка с большим трудом заставила себя улыбнуться, глядя на Гермиону. Под глазами у нее залегли темные круги, указывающие на плохой сон… Теодор и сам улыбнулся, подумав
– Ну, мы оставим вас наедине. Хорошенько подумайте о том, что хотите сказать, кого будете благодарить, – Теодор хлопнул ладонью по плечу Финнигана и вышел, громко шаркая ногами.
Гермиона смущенно глядела на Чарли, не зная, с чего начать. Ей не хотелось придумывать роль, ей не хотелось выступать перед толпой, восхваляя ум и сноровку Теодора. Гриффиндорка хотела лишь увидеть бывшего хозяина, справиться о его здоровье, поцеловать его, прикоснуться к могучему стройному телу юноши, что вот уже не первую ночь снился ей.
Чарли и сама не знала, с чего начать. Гермиона не казалась ей несчастной и измотанной, какой ее описывал сам Теодор. Юноша особенно подчеркнул, что любое упоминание о Драко приносит Гермионе страшную боль, но когтевранка, увидев девушку, не поверила ни единому слову слизеринца. Да, гриффиндорка действительно кажется несчастной, но… Но разве может быть несчастна та, что свободна от призраков прошлого, та, что наконец освободилась от жестокого хозяина, что обрела, наконец свободу? Нет. У ее несчастья есть иная причина.
– А кто… Кто твой бывший хозяин? – спросила Гермиона, испытывая острое любопытство.
Чарли попыталась припомнить все, что слышала о знаменитой Гермионе Грейнджер. Ей сейчас, кажется, около двадцати лет. Помнится, она была упрямой и гордой, рассказывали, будто ей нравился тот третий мальчик, что дружил с Великим Гарри Поттером… Когтевранка не могла знать точно. Болтали многое. Вопрос, заданный гриффиндоркой, вывел девушку из странного транса. С Чарли частенько случался подобный ступор, стоило ей начать копаться в собственных знаниях.
– Блейз Забини, – коротко ответила когтевранка. – Как так получилось, что у тебя был хозяин?
Когтевранка не желала знать, кто им был. Ее интересовало лишь то, как знаменитой Гермионе Грейнджер удавалось столь долго избегать гнева Темного Лорда и самой масштабной в стране казни. За ее поимку назначили огромную, неимоверно огромную награду. Любой чистокровный, увидев девушку, обязан был сообщить об этом Лорду. Возможно, даже не ради тех бешенных денег, лишь ради положения, статуса в глазах Волан-де-Морта.
– Это очень долгая история, – призналась Гермиона.
– Нам не нужно спешить, – ответила Чарли, приветливо улыбаясь. – Тео же сказал, что нужно придумать речь, так что… Может, нужно поговорить о наших с тобой… Хозяевах?
Это слово давалось когтевранке нелегко. Даже сейчас, когда проклятый ошейник не сковывает ее нежную кожу, девушка не желала признавать, что у нее вообще был
– Он учился со мной, знаешь… На Слизерине, – начала Гермиона, усаживаясь на стул. – Мне всегда казалось, что мы ненавидели друг друга.
Когтевранка, в свою очередь, тоже решила сесть. Она чуть приподняла длинную бежевую юбку своего платья, так похожего на ночную рубашку, и села прямо на пол. В комнате не было больше стульев, а стоять больше не было сил. Чарли не стала бы садиться на кровать, даже если бы услышала просьбу Гермионы. Мать раньше учила ее, что это дурной тон, что так нельзя… Грязнокровка всегда с нежностью вспоминала маму, потому и старалась следовать ее советам.
– Он постоянно задирал меня, Гарри и Рона. Я никогда и не думала, что после проигрыша все обернется так, как обернулось, – призналась девушка.
Ей было больно, неприятно, но так необходимо говорить… Гермиона глядела на девушку так, словно она могла что-то изменить, как-то помочь в ее горе. Чарли слушала рассказ, кивала, стараясь показать собеседнице, что понимает ее ситуацию. Каждая грязнокровка, прошедшая через Хогвартс, знает о судьбе любой своей предшественницы. Косые взгляды со стороны серо-зеленых слизеринцев, постоянные насмешки, колкости в твой адрес… А за что? Чарли и сама прошла через это. Единственная разница между девушками была в том, что когтевранка всегда была одна… Пока в ее жизни не появился заступник, такой добрый и внимательный Симус.
– После того, как все случилось, я долгое время скрывалась. Жила в разных городках, меняя одно имя за другим, – рассказывала Гермиона.
Когтевранке повезло куда меньше. Она не смогла скрыться, даже не пыталась. Девушке всегда недоставало храбрости, чтобы сопротивляться переменам. Когда за ней явились ловцы, Чарли просто пошла вместе с ними, не пытаясь убежать. Ей было страшно, обидно, но она шла, стиснув зубы, шла прямиком в клетку с ржавыми железными прутьями. Вспоминая прошлое, девушка почти слышала крики рабынь, насилуемых охранниками. Она вновь ощутила запах запекшейся крови, кожи и металла, вонь немытых рабынь и страх, что парил в отравленном смрадом воздухе.
– Когда он пришел, я поняла, что мне не скрыться. Я и не думала, что стану рабыней, что он не выдаст меня своему повелителю, – призналась Гермиона, все глубже погружаясь в воспоминания.
Ее грудь медленно, размеренно вздымалась. Легкие наполнялись воздухом, горьким, противным воздухом сырой пещеры. Гермиона боялась, что заболеет и умрет, так и не совершив ничего стоящего. Пещера пугала ее сильнее, чем клетка, пещера казалась ей адом, страшным домом демонов, пляшущих меж кипящих котлов. Сейчас она слишком остро ощутила это, слишком страшно ей стало, противно…