И ангелов полет

Коннелли Майкл

— Сигаретные окурки, — добавил Бейкер. — Пять штук. Одной марки. Кто-то стоял здесь довольно долго.

— Может быть, какой-нибудь бездомный, — предположила Райдер.

— Может быть, убийца.

У Босха находка интереса не вызвала.

— Вы курите? — спросил он.

— А что?

— Если бы курили, то сразу бы догадались, в чем дело. Что вы видите, когда подходите к Паркер-центру?

Частин и Бейкер недоуменно переглянулись.

— Копов? — попробовал угадать Бейкер.

— Точно. И что они делают?

— Курят, — сказала Райдер.

— Точно. Курение в общественных местах запрещено, поэтому курильщики собираются у входа и там курят. Рынок — общественное место. — Босх кивком указал на раздавленные каблуком окурки. — То, что они здесь

валяются, вовсе не означает, что кто-то ждал здесь кого-то. Более вероятно, что кто-то пять раз выходил из рынка покурить.

Бейкер согласно кивнул, однако Частин покачал головой, не желая соглашаться с выводами Босха.

— А я все же думаю, что наш парень мог стоять здесь. Где еще, по-твоему, он поджидал адвоката, в тех кустах, что ли?

— Может, и так. А может, как сказала Киз, он и не ждал вовсе, а прошел к вагону с Элайасом. Может, адвокат принял его за друга.

Босх опустил руку в карман пиджака, извлек пластиковый пакетик для вещественных улик и протянул Частину.

— Или, может быть, я ошибаюсь, а ты прав. Собери окурки в пакет и наклей ярлычок. И отнеси в лабораторию.

Через несколько минут, закончив осмотр места преступления, Босх вошел в вагон и тяжело опустился на жесткое сиденье у двери. Усталость брала свое, и оставалось только сожалеть о том, что он не успел поспать до звонка Ирвинга. Возбуждение и адреналин, обязательные спутники каждого нового случая, вызвали недолгий прилив энергии, но быстро схлынули, оставив пустоту и ощущение исчерпанности. Хотелось курить. Хотелось спать. Но второе исключалось, а чтобы реализовать первое, надо было найти круглосуточно работающий магазин. И снова Босх переборол себя. Почему-то, по какой-то странной, необъяснимой причине, он убедил в себя в том, что никотиновый пост является обязательной составной частью его «бдений по Элеонор». Босху казалось, что, если он только закурит, все будет потеряно, что он уже никогда больше не увидит ее.

— О чем думаешь, Гарри?

Босх поднял голову. У двери вагона стояла Райдер.

— Ни о чем. И обо всем. Расследование только началось. Работы еще много.

— Ни сна, ни отдыха...

— И не говори.

Пейджер подал голос, и Босх сорвал его с ремня с такой поспешностью, будто находился в театре. Номер на дисплее был знаком, но он не мог вспомнить, откуда его знает. Он достал из кейса телефон и набрал высветившиеся цифры.

— Я поговорил с шефом. — Трубку снял заместитель начальника полиции Ирвин Ирвинг, и Босх вспомнил — это был его домашний номер. — Он сам займется преподобным Таггинсом. Так что вас это не касается.

Слово «преподобный» Ирвинг произнес с усмешкой.

— О'кей. Меня это не касается.

— Что у вас?

— Завершаем осмотр места преступления. Осталось пройти по дому, поискать свидетелей, и будем заканчивать. У Элайаса была квартира в центре. Туда он и направлялся. Проведем обыск и там, и в офисе, как только получим ордера.

— Что с родственниками убитой женщины?

— Тоже заканчиваем.

— Расскажите, как вас встретили в доме адвоката.

В прошлый раз он об этом не спрашивал, и Босх предположил, что внезапный интерес Ирвинга объясняется интересом шефа полиции. Рассказ не занял много времени. Ирвинг задал несколько вопросов о жене и сыне Элайаса. Босх понял, что начальство озабочено прежде всего тем, как поведет себя семья в общении с репортерами. Именно от позиции ближайших родственников Элайаса и преподобного Таггинса во многом зависела реакция общины на случившееся.

— Если я правильно вас понял, на помощь вдовы и сына рассчитывать не стоит?

— По крайней мере в данный момент. Возможно, их отношение изменится, когда пройдет первый шок. Может быть, шеф пожелает поговорить с вдовой лично. Я видел его фотографию в доме Элайаса. Может быть, поговорив с Таггинсом, он поговорит и с миссис Элайас и попытается убедить ее помочь нам.

— Может быть.

Ирвинг сменил тему и сообщил, что комната на шестом этаже Паркер-центра уже подготовлена для работы и что утром Босх получит ключи.

Он также добавил, что будет в своем кабинете к десяти и с нетерпением ждет более подробного отчета о ходе следствия на совещании с участием всех членов опергруппы.

— Конечно, шеф. К тому времени мы уже закончим с опросом свидетелей и обысками.

— Непременно. Я буду ждать.

— Хорошо.

Босх уже собирался отключиться, когда Ирвинг что-то сказал.

— Извините, шеф?

— Еще один момент. Принимая во внимание личность одного из убитых, я счел необходимым известить о случившемся главного инспектора. Она, как бы это сказать... проявила живой интерес к ходу расследования. Выражение «живой интерес» в данном случае звучит довольно слабо.

Карла Энтренкин. Босх едва не выругался вслух. Должность главного инспектора в департаменте появилась сравнительно недавно, и назначенное на нее полицейской комиссией гражданское лицо имело право как проводить собственные расследования, так и надзирать за теми, что ведет полиция. Еще один шаг в стремлении контролировать работу департамента со стороны общественности. Главный инспектор подчинялся полицейской комиссии, которая была ответственна перед городским советом и мэром. Но не только это разозлило Босха. Его беспокоил тот факт, что в телефонной книге Элайаса значились как рабочий, так и домашний номера Карлы Энтренкин. Это могло означать как расширение круга версий, так и появление дополнительных осложнений.

— Она собирается приехать на место? — спросил он.

— Не думаю, — ответил Ирвинг. — Я позвонил не сразу, а когда позвонил, то сказал, что вы уже закончили. Избавил вас от лишней головной боли. Но не удивляйтесь, если она выйдет непосредственно на вас уже утром.

— У нее есть такое право? То есть может ли она разговаривать со мной, минуя вас? В конце концов, мисс Энтренкин — гражданское лицо.

— К сожалению, она может делать все, что только захочет. Таким правом наделила ее полицейская комиссия. И это означает, что расследование должно вестись строго по правилам, детектив Босх. Если вы где-то отступите от инструкции, Карла Энтренкин не оставит нарушение без внимания.

— Понял.

— Вот и хорошо. Тогда все, что нам нужно, — это произвести арест, и никаких проблем.

— Конечно, шеф.

Ирвинг повесил трубку. Босх поднял голову. Частин и Бейкер смотрели на него со ступенек вагона.

— Мало того, что к нам прицепили парней из ОВР, — прошептал он, повернувшись к Райдер. — Так теперь еще и главный инспектор будет стоять над душой.

Райдер бросила на него удивленный взгляд.

— Шутишь? Сама Карла Я-Полагаю?

Босх с трудом удержался от улыбки. Прозвище приклеилось к генеральному инспектору после появления заметки в бюллетене полицейского профсоюза «Тонкая синяя линия». Редактор бюллетеня подметила склонность Карлы к размеренным речам и осторожным, точно подобранным выражениям, когда она выступала с критикой действий департамента перед членами полицейской комиссии.

Он бы, наверное, улыбнулся, если бы ситуация с появлением на горизонте главного инспектора не выглядела слишком серьезной.

— Не шучу. Теперь и она с нами.

Глава 9

Наверху их уже ждали Эдгар и Фуэнтес, побывавшие в доме Каталины Перес, и Джо Деллакроче, вернувшийся из Паркер-центра с двумя заполненными и подписанными бланками ордеров на обыск. При расследовании убийств для проведения обыска по месту жительства и работы жертвы подписанный судьей ордер требовался не всегда, но в особо важных делах подстраховка никогда не бывает лишней. В случае, если такие дела заканчиваются арестом, на сцене неизменно появляются высокооплачиваемые адвокаты, умело использующие самые незначительные ошибки, цепляющиеся за мельчайшие процедурные нарушения, находящие самые невероятные лазейки — короче, делающие все, чтобы их клиенты выбрались из самых прочных сетей и оказались на свободе. Заглядывая вперед, Босх уже понимал, что этот случай из числа таковых, а значит, нужно быть очень осторожным.