И ангелов полет
Шрифт:
— О'кей.
Сам Босх просматривал книги в гостиной. Одна — «Завтра» Честера Хаймса [5] , которую прочел несколько лет назад. Почувствовав чье-то присутствие, Босх обернулся — Частин стоял в коридорчике с упаковкой презервативов в руке.
— Были спрятаны на полочке под раковиной. Босх лишь кивнул в ответ.
В кухне он увидел телефон с автоответчиком. На панели мигал огонек, сообщая о непрочитанной информации. Босх нажал кнопку воспроизведения и услышал женский голос:
5
Честер Хаймс (1909 — 1984) — американский писатель, поднимавший в своих произведениях тему расизма.
— Привет, это я. Ты вроде бы собирался позвонить. Надеюсь, не уснул без меня.
После сообщения механический голос назвал время поступления звонка. 12.01. Элайас был уже мертв. Частин, пришедший из кухни на звук женского голоса, только посмотрел на Босха и пожал плечами. Босх прокрутил сообщение еще раз.
— На жену не похоже, — сказал он.
— Голос белой женщины, — заметил Частин.
Подумав, Босх решил, что его новый напарник прав. Он включил автоответчик еще раз, постаравшись сосредоточиться на тоне голоса. В нем явно ощущались нотки интимности. Время звонка и тот факт, что женщина не назвалась, подтверждали этот вывод.
— Спрятанные в ванной презервативы, две зубные щетки, загадочный ночной звонок... Все указывает на то, что у адвоката была подружка. Интересно получается.
— Может быть, — согласился Босх. — Утром кто-то застелил постель. Что-то еще?
— Ничего.
Частин вернулся в гостиную. Закончив в кухне, Босх решил, что видел достаточно, и, открыв стеклянную дверь, вышел на балкон. Часы показывали 4.50. Он снял с ремня пейджер, чтобы проверить, не выключил ли его по ошибке.
Пейджер был включен, батарейка в порядке. Элеонора просто не выходила на связь. За спиной послышались шаги Частина.
— Ты знал его? — спросил, не оборачиваясь, Босх.
— Кого? Элайаса? Да, вроде того.
— Откуда?
— Я вел несколько дел, по которым он потом подавал протесты. Меня вызывали в качестве свидетеля и допрашивали под присягой. К тому же у него офис в том же здании, Брэдбери, где работаем мы. Я видел его там несколько раз. Но если ты имеешь в виду, играл ли я с ним в гольф, ответ — нет. Так я его не знал.
— Он зарабатывал на жизнь тем, что таскал копов по судам. И там, в суде, он всегда вел себя очень уверенно, как человек, располагающий надежной информацией. Информацией изнутри. У него были сведения, которые невозможно получить законным путем. Похоже, Элайас имел свои источники...
— Я не был его информатором, Босх, — напряженным голосом ответил Частин. — И я не знаю никого в нашем отделе, кто мог бы сливать информацию Говарду Элайасу. Мы занимаемся копами. Мы проводим внутренние расследования. Иногда выясняется, что копы виноваты, иногда — что нет. Ты не хуже меня знаешь, что для полиции должна быть своя полиция. Но те, кто работает на подобных Говарду Элайасу, — это отбросы, дерьмо, подонки. И если ты имеешь в виду, что я стучал ему, то вот тебе мой ответ: иди в задницу, Босх.
Босх изучающе посмотрел на него, заметив, как потемнели от злости глаза Частина.
— Просто спросил. Надо же знать, с кем приходится иметь дело.
Он отвернулся, провел взглядом по раскинувшейся внизу Калифорния-Плаза. По направлению к Энджелс-Флайт шли Киз Райдер, Лумис Бейкер и какой-то мужчина. Вероятно, Элридж Пит, оператор.
— Ладно, спросил, — сказал Частин. — Что дальше? Будем работать?
— Конечно.
Спускаясь вниз в лифте, они снова молчали, и только когда вышли в вестибюль, Босх заговорил:
— Иди, а я заверну в туалет. Скажи, что буду через пару минут.
— Давай.
Услышавший этот короткий обмен репликами портье привстал из-за стола и направил Босха за угол по коридору. Добравшись до места, детектив положил кейс на раковину умывальника и, достав телефон, позвонил сначала домой. Дождавшись ответа, набрал код воспроизведения поступивших сообщений и прослушал свое собственное. Значит, Элеонор не получила его.
— Черт! — пробормотал Босх.
Второй звонок он сделал в справочную и попросил номер карточного зала «Голливуд-парк». Когда Элеонор не пришла домой в прошлый раз, она, по ее словам, играла в карты именно там. Босх набрал номер и попросил соединить его со службой безопасности. Ответил мужчина, представившийся мистером Жарденом. Босх назвал свое имя и номер жетона. Жарден попросил продиктовать имя по буквам и повторить номер — очевидно, он записывал и то и другое.
— У вас есть камеры наблюдения?
— Конечно. Чем могу помочь?
— Я ищу одного человека, женщину, и полагаю, что она может быть у вас. Не могли бы вы проверить, нет ли ее в зале?
— Как она выглядит?
Босх описал жену, но не смог сказать, во что она одета, потому что не заглянул в шкаф дома. Потом подождал пару минут, пока Жарден просматривал мониторы, подключенные к расположенным в игровом зале камерам наблюдения.
— Если она и здесь, я ее не вижу, — сообщил наконец Жарден. — Вообще-то женщин в такое время у нас не так много, а те, что есть, под ваше описание не подходят. Может быть, она и была здесь раньше, в час или два ночи, но сейчас ее нет.
— Что ж, спасибо.
— Подождите. У меня есть ваш номер. Я пройдусь по залу и посмотрю сам. Если что, перезвоню.
— Я дам вам номер пейджера. Если найдете ее, не подходите и ничего ей не говорите. Просто дайте мне знать.
— Договорились.
Продиктовав номер пейджера, Босх подумал о других карточных клубах, «Гардена» и «Коммерс», но не стал звонить туда. Если бы Элеонор решила остаться в Лос-Анджелесе, то пошла бы только в «Голливуд-парк». В противном случае она уехала бы в Лас-Вегас или отправилась бы в индейское казино [6] около Палм-Спрингс. Он решил больше не ломать голову и сосредоточить внимание на расследовании.
6
В большинстве штатов США казино запрещены. Исключение составляют штат Невада и Атлантик-Сити, штат Нью-Джерси, а также территории индейских резерваций.
Найдя в записной книжке номер коммутатора службы окружного прокурора, детектив попросил соединить его с дежурным и через некоторое время услышал сонный голос Дженис Лэнгуайзер. Он уже знал ее по совместной работе по так называемому делу о крутых яйцах. Дженис лишь недавно перевелась в окружную прокуратуру из городской, так что их знакомство насчитывало всего несколько недель. Ему нравилось ее чувство юмора и тот энтузиазм, с которым она бралась за работу.
— Только не говорите, что на этот раз у вас болтунья или даже омлет.