И аз воздам
Шрифт:
— Просто покинули Бамберг — и все? — уточнил Курт с сомнением; хозяин кивнул:
— Исчезли однажды. Мы чуток выждали — они не возвращаются; ну, и начали жизнь налаживать, если вы понимаете, о чем я. Поделили город заново — но без мордобоя или смертоубийств; собрались тихонько и полюбовно решили, кому что отойдет. Не скажу, что жизнь пошла прежним чередом: осторожничали мы долго, перебивались по мелочи… А тут и это началось. Официум забурлил, аресты пошли, малефики всякие… Мы даже подумали — не они ли своих бойцов и прислали, чтобы, значит, в городе творить, что им надо, и никто им не мешал?
— А что им может быть надо?
— А черт их
— А вы знали, что Конгрегация уже присылала в Бамберг своего человека?
— Слышали, как же, — кивнул владелец. — Разок даже видели — подле дома покойного судьи ошивался. Серьезный такой… Пропал он, говорят.
— Кому-то из ваших он под руку, часом, попасться не мог? — помедлив, уточнил Курт осторожно, и один из сидящих поодаль фыркнул:
— Обижаете. Что ж у нас, совсем мозгов нету — инквизитора резать?
— Ну, я должен был спросить… А у дома судьи кто его видел и когда? Что он там делал? Входил внутрь или снаружи бродил, что-то осматривал или так, постоял и ушел?
— Да кто его знает, — пожал плечами Вурцель и переглянулся с одним из посетителей. — Кто его видел-то?
— Маус, — отозвался тот. — Говорил, что видел присланного инквизитора, что тот серьезный малый, и все думал, не связано ль это со слухами — ну, про призраков в доме. Мол, не их ли инквизитор изгонять будет.
— Этот Маус жив? — спросил Курт и, дождавшись кивка хозяина, уточнил: — И где его можно найти? Мне б ему пару вопросов кинуть про этого серьезного инквизитора…
— Кхм… Он у нас парень городской, приличный, серьезными вещами занимается, если вы понимаете, о чем я; сюда приходит так, изредка — с парнями вот посидеть, дела обсудить… Неподалеку от рынка его домишко. Только, майстер инквизитор, вот всем миром просим: не ходите вы к нему домой, а? Не палите нам парня. Оно, конечно, все понятно, только вот…
— Понимаю, — серьезно кивнул Курт, когда Вурцель замялся, подыскивая слова. — Ну, а сюда-то его вызвать можно? Скажем, следующим вечером я снова подойду; встречать меня не обязательно, дорогу я запомнил, скажите просто своим здесь, что я не по их душу, и меня не стоит в канаву спускать… Тут мы с ним и поговорим, вдали от ненужных глаз.
— Это можно, — с готовностью согласился хозяин. — Это всем хорошо будет.
— Хорошо, — подытожил Курт, поднимаясь, и Вурцель встал тоже. — И последнее. Если увидите, услышите, узнаете что-то странное — хоть что-то! — расскажите мне. Я поселился в «Ножке», и беспокоить меня можно в любой час, хоть посреди ночи. Меня интересует все, что не укладывается в обычные порядки и события; даже если кто-то спьяну увидит летящего по небу Сатану — расскажите. Если вдруг магистрат в полном составе поедет за город на пляски у костра, если Официум вдруг решит заняться торговлей яблоками, если в городе снова будет замечен один из тех странных парней — расскажите мне.
— Непременно, — кивнул Вурцель, — нам и самим все это не нравится, майстер инквизитор, если вы понимаете, о чем я… Вы правильно поймите, мы против вашего брата ничего не имеем. Оно, может, и хорошо, что Официум всякую нечисть вылавливать начал, ежели она и правда тут есть; и майстер обер-инквизитор — он мужик неплохой, зверств таких уж никогда не учинял, сколько мы его помним — при
— А что с ним? — остановившись уже на полпути к двери, уточнил Курт; хозяин кивнул куда-то в сторону, за окно пивнушки:
— Дак это… Помощник его каждую неделю почитай к аптекарю наведывается — за желудочными каплями, говорят. И еще какое-то зелье от давления кровяного, что ли… Пару месяцев назад, говорят, была гроза — так в Официум аптекаря даже вызвали: ходили слухи, что майстер обер-инквизитор лежал пластом и чуть Богу душу не отдал. Говорили, ему от молний поплохело… то ли с сердцем, то ли что-то такое…
— Вот как… — проронил Курт тихо и уточнил: — Аптека в Бамберге одна?
— Три. Но помощник его всегда бегает в одну, к Дитриху Штицлю: это аптекарь самый лучший, к нему половина города ходит… ну, у кого средства имеются; прочие-то двое попроще, оно и понятно, как они налечат… В Инзельштадте она стоит. Издалека видать: там на щите сверху вот такенная бутыль пририсована… эта их врачебная, знаете…
— Да, проходил мимо, видел, — кивнул Курт. — Спасибо, не знал… Смотрится-то старик бодрячком.
— Самолюбие, — вздохнул Вурцель с явной завистью. — И безопасность. Молодым только дай понять, что ослаб — и нету тебя.
— Думаешь, этот молодой инквизитор хочет свалить своего начальника? — неуверенно спросила Нессель. — Чтобы занять его место?
— Вряд ли.
В комнату трактира Курт возвратился уже затемно, но уснуть сразу не смог; ведьма тоже не спала, и сейчас оба сидели у стола, глядя на огонек светильника и тихо переговариваясь.
— Вряд ли, — повторил он, — а точнее — нет. Primo, даже если старика внезапно хватит удар, его места Ульмеру не видать — не хватит ни мозгов, ни упрямства, ни жесткости; словом, ничего из того, чем должен обладать инквизитор на руководящей должности. Да и просто инквизитор. Я вообще удивляюсь, как он угодил в следователи… И как бы ему ни казалось, что его не ценят — парень не может не понимать, что подобных должностей он не потянет. А secundo — он, похоже, за свое начальство искренне тревожится. Или, по меньшей мере, добросовестно исполняет «три g», не пытаясь ими пренебречь.
— Три кого? — непонимающе нахмурилась Нессель.
— Три g, — пояснил Курт с усмешкой. — Gehen, geben, gebracht [43] . Обычные обязанности всех низкоранговых служителей; негласные, но от того не менее неизбежные… Но сам факт тяжелой болезни обера вполне может иметь значение и что-то объяснять. Скажем, такая версия: тот самый аптекарь (насколько я понял — неплохой лекарь) сказал Нойердорфу, что состояние его здоровья подразумевает скорый отход к предкам — и старик решил перед смертью наловить побольше малефиков. От излишнего рвения его порою заносит, и под руку попадаются то обычные преступники, а то и вовсе невиновные. И когда прибывший inspector об этом узнал — Нойердорф от него избавился.
43
«Пойти, подать, принести» (нем.).