«И БЛИЗКИ СМЕРТНЫЕ ЧЕРТЫ…»: ИЗБРАННЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ

Князев Всеволод Гаврилович

«Когда она говорит, – исцеляются раны…»

Когда она говорит, – исцеляются раны, Если дышится легче, – значит, она говорит. Когда она смеется, – расцветают тюльпаны, Если вянут цветы, – значит, она грустит. Когда она целует, – верится в счастье. Кто действительно счастлив, – тот близок ей. Вот у меня в жизни было одно ненастье – А теперь с каждым днем все светлей, светлей.

«Когда она коснется губ – мне чудятся

мелодии органа…»

Когда она коснется губ – мне чудятся мелодии органа, И песни дальние, и яркость алых роз… И в миг любовь моя, как гроздья маков, пьяна, И на щеках страстей пурпурные румяна, Которые не смыть струям обильным слез… Но слезы просятся… Ужель в огне влюбленном Мне жаль умерших грез лазурной чистоты?.. Нет, нет, не надо их!.. Здесь, в храме озаренном Одною ей, одной ей освященном, – Так много, – пьяной, пусть, – но вечной красоты!..

«Я иду к какой-то мрачной тайне…»

Я иду к какой-то мрачной тайне, Я не знаю сам – куда иду… Счастье все случайней и случайней, Песни все бледнее и печальней, – И чего-то я напрасно жду… Жду и жду, и сам чего не знаю… То ловлю далекую звезду, То горю, горю, и не сгораю, То люблю, то с злобой проклинаю, И куда-то все иду, иду…

Сестре

Над головкой твоею держал я венец, Всей душою молясь за тебя, Над головкой твоею держал я венец, Тебя нежно, мой ангел, любя… Ты была вчера белой снежинкой любви, Ты была вчера светлым лучом, — Пусть останутся белыми крылья твои В черно-траурном свете земном! Будь всегда вдохновляющей песней, звездой Лучезарной, как неба лазурь, Будь в движенье, когда вокруг сонный покой, Будь покойна средь жизненных бурь!.. 20 февраля 1910

«К Тебе, Господи, я с молитвою…»

К Тебе, Господи, я с молитвою… Прости все мои согрешения, Сохрани и услышь в час моления, В час моления перед битвою… На Тебя одного уповаю я – Днем томительным, ночью радостной, Днем и ночию с мукой сладостной, Как свеча, пред Тобой сгораю я… 6 авг. 1910 г.

«Мне грустно… Я один, я здесь совсем один…»

Мне грустно… Я один, я здесь совсем один С своей тоской, с своим прошедшим счастьем… Кипучая толпа с безумным сладострастьем Не для меня, – я здесь совсем один… Один, как порванной струны последний звук, Один, как стон в душе живой когда-то… Здесь, без отца, без матери, без брата – Мой грустный стих – не песни светлой звук… Нет, счастья нет в ликующей толпе, Ни в блеске ярких роз, ни в вихре наслажденья, – Я чувствую его в молитвенном забвенье Средь милых и родных, не слыша о толпе… Тверь, 24 авг. 1910 г.

«Как я любил, как я люблю короткие встречи…»

Как я любил, как я люблю короткие встречи, Короткий поцелуй, короткое руки пожатье, И на миг блеснувшие белые, белые плечи, Которые всегда закрыты кружевами черного платья… Как я любил, как я люблю два-три слова, Которые в это мгновение звучат особенно нежно, И люблю потому, что потом каждый раз снова Приходится уходить туда, где холодно и где снежно…

СОНЕТ. «Пьеро, Пьеро, — счастливый, но Пьеро я!…»

Пьеро, Пьеро, — счастливый, но Пьеро я! И навсегда я быть им осужден. Не странно ли — нас четверо и трое, И я один влюблен — и отделен! Ах, рая дверь мне преграждают двое, Но в «первый рай» я все равно введен, — Пусть Арлекин закутан в плащ героя. Моей любви не уничтожит он! Я видел смех, улыбки Коломбины, Я был обвит кольцом прелестных рук… Пусть я — Пьеро, пусть мне победа — звук, Мне не страшны у рая Арлекины, Лишь ты, прекрасная, свет солнца, руки Не отнимай от губ моих в разлуке.

В ПОДВАЛЕ

Певучесть скрипок… Шум стаканов… Невнятный говор… Блеск огней… И белый строй столов, диванов Среди лучей, среди теней… И ты, прекрасная, ты рядом, Мгновенной верная любви, Мгновенным сладостным обрядам!.. Но грезы сердца далеки!.. Твоей красою озаренным, Далекий друг, святыня дум, — Тобой я остаюсь плененным Под эти скрипки, этот шум!..

«В тихом сиянии дней безмятежных…»

В тихом сиянии дней безмятежных Петь я не в силах, мой друг… Видится мне, что в глазах твоих нежных Отблеск дрожит тяжких мук. Дай мне их, дай!.. Только тяжкие муки, Муки — созвучья мечты, Вызовут песни чарующей звуки В сердце, где царствуешь ты… Образ безбрежной, томительной скуки Станет за дальней чертой… Дай же твои сокровенные муки, — Я их упьюсь красотой…