И было утро... Воспоминания об отце Александре Мене
Шрифт:
Наступала новая эпоха русской истории.
Октябрьские события сразу же поставили Церковь в конфликтное отношение с новой властью. Это проистекало по двум причинам. С одной стороны, значительная часть церковного руководства, ещё тесно связанная с прежним строем, не была готова к подобным переменам. С другой стороны, правительство открыто объявляло о своей цели: полностью искоренить «религиозные предрассудки». В первый же год после революции был создан проект закрытия всех храмов и запрещения таинства Евхаристии. И хотя этот план не был приведён в исполнение, натиск, обрушившийся на Церковь, превзошёл по своей силе всё, что знала история со времён римских императоров и французской революции.
Избранный на Соборе патриарх Тихон, мужественно выступавший в защиту Церкви, был в 1922 году арестован, а вскоре после этого возник так называемый «обновленческий
На обновленческом «соборе» был принят ряд довольно неудачных и несвоевременных новшеств, но главной его целью явилось провозглашение своей политической платформы. В документах «собора» капитализм был объявлен смертным грехом, а революция — осуществлением евангельских заветов.
При поддержке и содействии гражданских органов самочинное Церковное Управление (ВЦУ) захватило большинство храмов как в крупных городах, так и в провинции. Тем не менее общенародного признания «живоцерковники» не получили. После освобождения патриарха Тихона, совершившегося под давлением мировой общественности, вновь сплотились те церковные силы, которые остались верными, своему первоиерарху. Это внесло смятение в ряды обновленцев. К тому же вскоре их движение стало раздираться борьбой группировок. Отношение многих верующих к «красной церкви» становилось с каждым днём всё более настороженным и даже враждебным.
Патриарх Тихон после выхода на свободу стремился к заключению мира с государством, но мира — без таких компромиссов, которые могли бы подорвать церковную жизнь. Его смерть (1925 г.) пробудила у властей надежду, что такой компромисс будет наконец достигнут. Однако преемники патриарха, назначенные им, твёрдо продолжали его линию. В результате первосвятительная кафедра оставалась вакантной долгие годы.
В конце 20–х годов на Западе развернулась широкая кампания по защите христианства в России, которая получила название «духовного крестового похода». Он явился ответом на массовые репрессии, во время которых пострадало большинство епископов, огромное число священников и активных мирян «тихоновского» направления. Закрывались храмы и монастыри, ещё раньше были ликвидированы духовные школы; тюрьмы, лагеря и отдалённые места ссылок наполнились многими тысячами исповедников веры: духовенством, монахами, мирянами (мужчинами и женщинами). Официально преследования маскировались (правда, не особенно тщательно) под «борьбу с контрреволюцией».
В это время митрополит Сергий (Старогородский), исполнявший обязанности патриаршего Местоблюстителя, выступил с декларацией и интервью, в которых из тактических соображений отрицал наличие религиозных гонений в России [9] . Стремясь добиться «легализации» Церкви в рамках советского строя, он пошёл на ряд уступок, позволявших осуществлять контроль над жизнью Церкви. Эти уступки встретили отрицательную реакцию со стороны многих его собратий и мирян.
По признанию советских историков, Сергий пытался «перехватить инициативу» у обновленцев, сделав патриаршую Церковь вполне лояльной. Противники этой тенденции митрополита утверждали, однако, что вся его деятельность бесцельна хотя бы потому, что власти не изменили своего принципиального отношения к вере и отнюдь не собираются мириться с существованием Церкви; самое большее, на что они (и то временно) могут согласиться, — это создание послушной ма рионеточной иерархии, которая возглавляла бы массы верующих до тех пор, пока не будет полностью искоренено влияние религии в стране. На это сторонники «сергианской линии» возражали, что в настоящих сложных условиях путь компромисса — единственно возможный. Эта точка зрения отстаивается и поныне руководством Московского Патриархата.
9
Первоначально заявление митр. Сергия было составлено в гораздо более сдержанных тонах, но его принудили изменить текст. Опубликование этих документов относится к 1927 г., когда патриарший Местоблюститель митр. Пётр (Полянский) находился в ссылке.
Сейчас ещё не пришло время для объективной исторической оценки дела митр. Сергия, ставшего в 1943 году патриархом. Однако следует признать, что ему и его преемникам удалось взять верх над обновленчеством, а также добиться элементарной стабилизации
Огромную роль в перемене положения Церкви сыграла вторая мировая война, во время которой Патриархия (как, впрочем, и обновленцы) заняла патриотическую позицию. Сталин оценил роль Церкви в укреплении народного духа и пошёл ей навстречу. Из двух течений он предпочёл «сергианское», как более традиционное, встречающее больше сочувствия верующих и более соответствующее его великодержавным вкусам. Он ликвидировал обновленчество и разрешил (в 1945 г.) созвать Собор для избрания патриарха. С его согласия были открыты тысячи храмов и восстановлены духовные школы. У многих верующих тогда пробудились надежды, что время притеснения позади.
Дальнейшие события, однако, показали, что малые уступки со стороны государства следовали за большими со стороны иерархии, а иногда церковные уступки вообще оказывались безрезультатными. Это стало особенно ясно в хрущевский период, когда, несмотря на известные послабления в общественной жизни, Церковь подверглась новому давлению: снова начались массовые закрытия храмов и духовных школ, усилилась антирелигиозная пропаганда.
Но вернёмся к 20–м годам. Ряд представителей епископата и духовенства, не согласившись с церковной политикой Сергия, отошли от него. Ссылаясь на разрешение, данное ещё патриархом Тихоном, в случае нужды образовывать временные автокефалии [10] епископов, многие из них образовали независимые группы (главным образом в Москве и Ленинграде). С точки зрения властей они представляли опасную церковную оппозицию. Большинство непокорных иерархов было арестовано. но продолжало руководить своим духовенством и пасомыми из ссылок и лагерей. Оставшиеся же на свободе перешли на нелегальное положение и совершали богослужения в частных домах, тайно. Так возникло явление, получившее впоследствии название Катакомбная Церковь.
10
Т. е. самовозглавление, независимость.
В Московской области к ней принадлежали архим. Серафим (Батюков), о. Пётр Шипков, бывший в прошлом секретарём патриарха Тихона, иером. Иеракс (Бочаров), священники Владимир Богданов, Владимир Криволуцкий, Константин Всехсвятский, Алексий Габрияник, Дмитрий Крючков и другие. Большинство из них архиереем своим считало еп. Афанасия (Сахарова). К1945 году Катакомбная Церковь фактически прекратила своё существование. Почти все духовенство было разыскано и арестовано. К тому же после Собора и избрания патриархом Алексия епископ Афанасий разослал верующим письмо, в котором признавал законность нового первоиерарха и призывал к воссоединению с патриаршей Церковью. По малодостоверным слухам, в глухой провинции все ещё остаются отдельные лица и даже группы, отказывающиеся иметь общение с Патриархией, но, если это и так, влияние их ничтожно.
Представители Катакомбной Церкви ставили своей целью сохранить в чистоте дух Православия, пронеся его через годы церковной борьбы, распрей, лавирования и компромиссов. Среди них были выдающиеся служители Христовы, оказавшие огромное влияние на людей, искавших подлинно церковной жизни. К сожалению, о них сохранилось мало воспоминаний, документов и свидетельств. Исключение составляет еп. Афанасий, материалы и биографии которого частично собраны и опубликованы. Ниже мы приводим воспоминания о некоторых священниках этого направления, среди которых одно из первых мест занимает архим. Серафим (бывший духовник еп. Афанасия).
О. Серафим (в миру Сергей Михайлович Батюков) родился в 1880 году в Москве. С юных лет он почувствовал призвание к церковному служению, однако сан принял в зрелые годы. Получив техническое образование, Сергей Михайлович работал на одном из столичных предприятий. Он стал посещать Оптину пустынь, слушал лекции в Духовной Академии, изучал богословие и святоотеческую литературу. Это был человек разносторонне одарённый, с широкими интересами, всецело преданный Церкви.
Подобно двум другим выдающимся деятелям русской Церкви, о. Сергию Булгакову и арх. Луке Войно–Ясенецкому, он был рукоположён в самое тяжёлое для Церкви время, в 1919 году, и несколько месяцев служил в храме Воскресения в Сокольниках вместе с о. Иоанном Кедровым — строителем храма и основателем «сокольнической общины». Перед тем о. Сергию предложили настоятельство в церкви Вознесения у Никитских ворот. Но он, пожалев молодого священника о. Д. Делекторского, который должен был ехать в село на верную гибель, уступил ему место.