И быть подлецом

Стаут Рекс

— Ты арестован как важный свидетель.

— Да, я знаю. Пэрли показал мне ордер. Почему бы вам не поговорить с мистером Вулфом? Возможно, он проявит великодушие.

— Чёрта с два! Мы говорили с ним. Послушай, Гудвин…

— Я разберусь с ним, — сказал О'Хара.

Да, он был энергичным парнем. Он сидел за своим столом, но теперь поднялся, обошёл его, чтобы встать напротив меня. Я посмотрел на него с любопытством и немного озлобленно.

Он пытался сдерживаться.

— Вряд ли тебе это сойдёт с рук, — заявил он. — Удивительно,

что у вас с Вулфом хватило наглости попробовать утаить это. Анонимные письма — центральный факт в этом деле, очень важный факт. Сегодня ты пришёл повидать этих людей, и у тебя в кармане лежало письмо об одной из них, практически обвиняющее её в убийстве. Не хочешь же ты сказать, что это письмо не имеет отношения к преступлениям, которые мы расследуем?

— Именно это я и хочу сказать. Насколько я могу судить, мистер Вулф тоже. — Я повёл рукой. — Мы оба можем это подтвердить.

— Вы заняли эту позицию и продолжаете её придерживаться, зная, чем грозит обвинение в отказе от дачи показаний?

— Сущая правда.

О'Хара повернулся и выпалил Кремеру:

— Доставьте сюда Вулфа. Его надо было притащить уже несколько часов назад!

Становится теплее, подумал я про себя. Теперь должны были полететь перья. Но всё сложилось не так, как задумал О'Хара.

В развитие событий вмешался телефонный звонок. Пэрли, который увидел, что его начальники слишком заняты, чтобы поднять трубку, подошёл к столу и ответил. Сказав пару слов, он протянул трубку Кремеру со словами: «Это вас, инспектор». Кремер подошёл к столу. О'Хара всё ещё смотрел на меня, но затем его внимание привлекли интонации в голосе Кремера, и он уставился на него. Наконец Кремер повесил трубку. На его лице было выражение человека, который только что что-то проглотил и пытался понять, что именно.

— Ну? — спросил О'Хара.

— Только что в приёмную позвонили с радиостанции, — сказал Кремер. — Они готовят текст десятичасовой программы последних известий, в которую включено заявление, полученное несколько минут назад от Ниро Вулфа. Он заявляет, что решил загадку всех трёх убийств, абсолютно без помощи полиции, и что очень скоро, возможно завтра, будет готов сообщить окружному прокурору имя убийцы и прочую необходимую информацию. На радиостанции хотят знать, будут ли у нас какие-нибудь комментарии.

Конечно, то, что я сделал, было вульгарным, но сдержаться я не смог. Я откинул голову и заржал. Меня развеселила не столько сама новость, сколько выражение лица О'Хары, когда до него дошла вся прелесть этой информации.

— Толстая задница! — буркнул Пэрли.

Я отчётливо сказал О'Харе:

— Если в следующий раз Кремер попросит вас выйти поговорить с ним в соседнюю комнату, рекомендую вам послушаться.

Он меня не услышал.

— Вопрос не в том, что Вулф надул меня, — сказал Кремер — вопрос в том, что он обнаружил и когда и каким образом он воспользуется этим. Если эта новость пойдёт в эфир, я могу в тот же момент подавать в отставку.

— Что… — О'Хара облизнул губы. — Что вы предлагаете?

Кремер не ответил. Он вытащил из кармана сигару, медленно взял её в рот, снова вынул, кинул в мусорную корзину, не попал, промахнувшись на два фута, подошёл к креслу, сел и глубоко вздохнул.

— Есть только два выхода, — сказал он. — Первый — оставить всё, как есть. Другой — попросить Гудвина позвонить ему, чтобы тот отозвал назад своё заявление. Гудвин скажет, что он скоро будет дома и во всём отчитается. — Кремер снова вздохнул. — Я не буду просить об этом Гудвина. Может быть, вы?

— Нет, это же шантаж! — О'Хара взревел, как от боли.

— Да, — согласился Кремер. — Только когда этим занимается Вулф, это серьёзно. Последние известия выйдут в эфир через тридцать пять минут.

Для О'Хары было легче проглотить кусок мыла.

— Может быть, то просто блеф? — с надеждой спросил он.

— Безусловно, это, может быть, и так, а может быть, и нет. Выяснить это нетрудно: надо сидеть и ждать. Если вы не собираетесь разговаривать с Гудвином, я полагаю, мне следует выяснить, могу ли я поговорить с комиссаром. — Кремер встал.

О'Хара повернулся ко мне. Надо отдать ему должное, он посмотрел мне в глаза, когда спросил:

— Как насчёт звонка Вулфу?

Я улыбнулся ему:

— Ордер, который показал мне Пэрли, находится где-то здесь. Он будет аннулирован?

— Да.

— Ладно, у меня есть свидетели.

Я подошёл к столу и стал возвращать на место содержимое своих карманов. Анонимное письмо лежало там, где его оставил О'Хара, когда решил ошеломить меня. Я поднял его и показал ему.

— Я забираю это, — сказал я. — Но если вы хотите, могу вам ещё раз его показать. Разрешите воспользоваться телефоном?

Я обошёл стол, плюхнулся в персональное кресло О'Хары, подтянул к себе телефон и попросил оператора связать меня с Ниро Вулфом. Тот спросил, кто я такой, и я ответил. Потом разыгралась небольшая комедия. После того, как я подождал более двух минут, в дверь постучали, и О'Хара крикнул: «Войдите!» Дверь распахнулась, и вошли два человека с пистолетами в руках, на их лицах было напряжённое выражение. Увидев, кто в комнате, они остановились как вкопанные, с крайне глупым видом.

— Что вам нужно? — пролаял О'Хара.

— Телефон, — сказал один. — Гудвин. Мы не знали…

— Господи! — взорвался Пэрли. — Меня что, здесь нет?

Это было нарушением дисциплины, поскольку присутствовали его начальники. Те двое столкнулись в дверях, вышли и закрыли за собой дверь. Никто не мог обидеться на меня за то, что я от души расхохотался. Но всему есть предел, поэтому я прекратил смех и сидел тихо, пока в моём ухе не раздался голос, который я знаю лучше всех голосов в мире.

— Это Арчи, — сказал я.

— Где ты? — Голос был ледяным от злости, но она распространялась не на меня.