И дай умереть другим
Шрифт:
– Да какая она девушка?! Она девушкой годов с тринадцати небось быть перестала. Шлюха она и есть шлюха, а то и того хуже – б… настоящая. Другие девки намоются, накрасятся смотреть приятно, а эта что? Панка натуральная: патлы засмоктанные, глаза подведет как у покойницы, крест на шее с мою ладонь, не меньше, и одежка точно ряса. Нормальный мужик на такую ни в жисть не полезет, только эти любители экзотики. Вот и допрыгался этот, довела его экзотика.
– Ага. То есть появилась она не впервые, если я правильно понял?
– Точно.
– Ее имя, фамилия, знакомые, родственники, постоянные клиенты, вываливайте, короче, все, что знаете.
– Ангелиной называлась, больше ничего не знаю.
– Хорошо, а теперь по порядку: вы видели, как они входили? Она и немец?
– Я всегда на посту. Где-то без четверти девять подъехали.
– На чем?
– «Опель» темно-зеленый, немец сам за рулем сидел.
– Его вы тоже раньше видели?
Швейцар на мгновение задумался:
– Вроде видел, раз или два.
– И все время с этой Ангелиной? Или с другими девицами? Или в комбинации?
Швейцар хихикнул, очевидно представив себе такой вариант.
– Не, эту он впервые подцепил.
– Ну а потом что было?
– А ничего! Где-то в десять тридцать выскакивает она в этом неглиже, ну… в чем мать родила, только ботинки на ней и полотенце сзади волочится. Хоть бы прикрылась! И орет как свинья недорезанная: монстр! монстр! спасайтесь! А у самой руки по локоть в крови, морда расцарапана. Схватил я ее в охапку, а она скользкая, визжит, вырывается, в общем, плюнула мне в глаза – и деру.
– Что, так по улицам в полотенце и поскакала? – не удержался от вопроса Турецкий.
– Куда там: в «опель» немца этого запрыгнула – и фьюить, только ее и видели. Как раз «форд» серебристый въезжал на стоянку, шлагбаум был открыт.
Объявить в розыск «опель» Турецкий не успел. Явился Сикорский, закончивший интервьюировать путан, и сообщил, что машина, которую искали по всей Москве, обнаружена всего в двухстах метрах от гостиницы, за углом у телефона-автомата. Еще одно очко в пользу мажора.
– Что путаны?
– Искомая: Анжела, Елена либо Алина Тельновская, рабочий псевдоним – Ангелина, из лимиты, проживает или прописана в общежитии химико-технологического техникума, по словам коллег, страдает психическими отклонениями. – Сикорский перевел дух и добавил доверительно:– На мистике сдвинулась. Возможно, привлекалась.
Только маньяков мне и не хватало, с тоской подумал Турецкий, чур их! Чур!
– Входы и выходы изучил? – спросил он с постной миной, не желая принимать предложенного дружеского тона. Хотя, спрашивается: а мажор-то в чем виноват? Шут с ним, потерпит – не маленький…
– Ситуация следующая: гостиничный двор представляет собой каменный мешок, у них тут стоянка. Забор высокий – метров пять, я пробовал, просто так не перелезть. Выхода из здания три: парадный, пожарный – он закрыт, ключи у охраны – и служебный на стоянку – он открыт. Сторож утверждает, что пешком со стоянки никто не выходил. Вообще, в пятнадцатиминутный промежуток с момента прибытия Штайна до его смерти никто не входил в гостиницу и никто ее не покидал…
– А после, после? – нетерпеливо прервал Турецкий.
– Семь человек. Шестеро братков, местные завсегдатаи, гуляли с самого утра, все – никакие, пока не проспятся – допрашивать бесполезно. Со слов бармена, за час-полтора до исхода полностью утратили мобильность, сидели в баре безвылазно. И одинокий гражданин – Лукин С. С. Его я на всякий случай уже проверил: коммерсант средней руки, был с дамой в номере на первом этаже, со свидания отправился прямо домой к жене. Проститутка и коридорный подтверждают, что в момент убийства Лукин из номера не отлучался. Можно, конечно, еще покопать, но это вряд ли «наш» человек – староват и хлипковат.
– Кто первым обнаружил труп, не считая, разумеется, Ангелины? Дежурный по этажу?
– Да. Он услышал сдавленный крик, но, как уверяет, не придал этому значения, дескать, может, у кого-то из постояльцев слишком бурный оргазм. Через минуту-две мимо него проскочила голая девица, он выглянул в коридор: в пятьсот пятом была открыта дверь. К трупу не приближался, ни к чему в номере не притрагивался, сразу же вызвал начальника охраны. Показания подтверждает один из жильцов. Он услышал женские крики в коридоре, вышел посмотреть, в чем дело, увидел, как коридорный вошел в номер и пробыл там секунд двадцать, не более. Затем оставил его и еще пару подоспевших любопытных соседей охранять вход в номер и побежал к себе – звонить начальнику охраны.
Портье подтвердил, что Штайн появился в этом заведении не впервые, в плане дам не повторялся, всегда снимал номер на сутки, но никогда больше чем на несколько часов не оставался. Сегодня все было как обычно: снял одноместный номер, прошел с барышней в бар, потом поднялся к себе. Платил наличными, и, как «случайно» удалось заметить портье, денег у него в бумажнике было много – пачка «наверное, толщиной с большой палец» – марки. Но в момент, когда убегала путана, портье на месте не оказалось: «живот скрутило».
Следователи стояли и молча рассматривали машину.
«Опель» был цел, закрыт, и даже противоугонное устройство невменяемая Ангелина включить не забыла.
– Она, очевидно, дозвонилась до кого-то из автомата, и ее забрали, – наконец высказал предположение Сикорский.
– Зачем звонить из автомата, если в машине есть телефон? – Несмотря на отсутствие бодрящих напитков, Турецкий окончательно проснулся и мыслил вполне ясно. – А ну-ка, – он указал взглядом на урну в нескольких шагах от брошенного автомобиля.