Шрифт:
Все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.
В романе присутствует Обсценная лексика, Наркомания, Проституция, Алкоголь, Табакокурение. АВТОР ЭТИ ПОРОКИ ОСУЖДАЕТ, о чем вы узнаете, прочитав роман в жанре социальной драмы.
Содержит нецензурную брань.
Глава без номера, вне времени и пространства
Благодушно усмехаясь, Зевс сидел на склоне горы, облокотившись на ствол старой оливы. Он небрежно поглаживал рукой волосы плачущей Геры, которая положила голову ему на колени и орошала слезами подол тоги:
– Ну что опять не так? С чего ты рыдаешь на этот раз? Успокойся и скажи в чем дело?
Гера вытерла тыльной стороной ладони зарёванные глаза, но голову с колен мужа не подняла:
– Устала я, муж мой.
– Да? И от чего же на этот раз, позволь спросить?
– Устала от твоих вечных «гулек». Устала от того, что не пропускаешь ни одной юбки. Устала слушать о том, что то одна, то другая особь женского пола одаривает тебя младенцем. Сколько можно?! Сколько можно таскаться и плодить детей?!
– Ну а чего ты хочешь, – ухмыльнулся Зевс: – Такова моя природа. Я всегда был полигамен, и ты знала об этом, когда согласилась стать моей женой. Знала, что одной тебя мне всегда будет мало. Так чего же ты ждала? На что надеялась?
– Надеялась, что нагуляешься, как блудливый кобель, и успокоишься рано или поздно, – Гера злобно прищурила глаза.
– Эх, глупая, наивная женщина. Мужчины никогда не меняются.
– Так ты хочешь сказать, что все, у кого что-то болтается под тогой или в штанах, обязательно будут таскаться за каждой юбкой?
– Не обязательно. Но я – буду. Такова моя суть! И ревновать тебе вовсе не нужно. Не забывай, что я ради тебя развелся с Фемидой! И люблю тебя, дурочку. Просто моя любовь – она вот такая. Можешь принимать её, можешь отказаться. Но не надейся, что я изменюсь. Может, смертные и меняются с возрастом, утратив свою мужскую силу, но я Бог! И я буду таким вечно!
Гера продолжала обиженно сопеть, обдумывая слова мужа. Зевсу надоело сидеть в тени оливы. Он приподнял подбородок жены, заглянул ей в глаза:
– Ну что, успокоилась?
– Нет! Не успокоилась! Скажи, почему ты любишь дочерей Фемиды больше, чем наших детей?
– Ну вот. Снова-здорово, – нахмурился Зевс: – Одинаково я люблю всех своих детей! Понимаешь? Одинаково! И прекрати делать каверзы Мойрам! Девочки ни в чем перед тобой не провинились, а по поводу того, что ты со своей подружкой Афродитой пытаешься вмешиваться в судьбы смертных – переживают.
– Ясное дело – переживают! Поназаводили себе любимчиков, квохчут вокруг, как курицы.
– Пакостить меньше надо было! Мойры – девочки добрые, способны на сопереживание и чувствуют чужую боль и несправедливость. Вот и встали на защиту той, которую вы, ревнивицы, вздумали обидеть ни за что.
– Конечно! обидели человечку несчастную! Да если бы не наши дары, не наше вмешательство, она, эта смертная, уже давно была бы в царстве Аида! Конус-то там был никакой, камышовый! Да и нить, как паутинка, вот-вот грозила перерваться даже без вмешательства Атропос!
– Я не знаю, что принесут смертной ваши дары. Может, и лучше бы было, если бы её душа пошла на новое перерождение.
– Это почему же? – удивилась Гера.
– Потому что всем и всему в этом, и не только в этом, мире нужна база, фундамент, крепкий, надежный конус, основа. Тогда, и только тогда, молодая жизнь сможет развиваться гармонично. А ты сама только что сказала, что конус там камышовый. Держится только благодаря тому, что все мы, своими дарами, укрепили, сделали прочной, нить судьбы. Будем надеяться, что смертную обойдет стороной и тайфун и ураган.
– Ничего с нею не случится! Вон, Клото, все ближе и ближе подталкивает её конус к любимчику Лахесис. Еще день-два и встретятся «голубки». А у смертного конус то, что надо! – Гера хихикнула: – Афродита сказала, что своей прочностью и белизной он ей что-то напоминает. Какой-то орган одного Бога, который не обходит стороной и её ложе.
Зевс улыбнулся и спокойно выдохнул. Афродита была его «законной» любовницей, к ней Гера своего мужа почему-то не ревновала. Они вместе ревновали Зевса ко всем остальным богиням и смертным. Протянул руку Гере, помогая подняться. Увидел, как та зыркнула в сторону пещеры, где трудились его дочери Мойры:
– Пошли уже! Дай девочкам покоя! Иначе я, действительно, рассержусь!
В небе заклубились черные облака, блеснула молния. Гера, испугано, взглянула на мужа:
– Да успокойся ты! Нужны мне твои девчонки, как вчерашний дождь. Мне и так есть чем заняться. Своих детей приструнить нужно. Вон Арес снова с кем-то повздорил, войной идти собирается на обидчика. И в кого он такой вспыльчивый и мстительный?
Зевс снова усмехнулся. Подумал про себя: «Можно подумать, что не в кого»,– но озвучивать свои мысли не стал, не желая провоцировать новый виток скандала, взял Геру за руку и повел вниз, подальше от пещеры.
Часть первая. Митя
Глава первая
Утром Митя, хорошо отдохнувший и выспавшийся, вышел из комнаты и пошел обследовать дом, в надежде найти своего друга и гостеприимную хозяйку.
Вдоль длинного коридора были только наглухо закрытые двери комнат. Митя усмехнулся: «Совсем, как у нас в коммуне. Даже не скажешь, что этот дом принадлежит одному человеку. Иначе, с чего бы это запирать каждую комнату»? Свернув направо, наконец-то увидел распахнутую дверь в кухню. Точнее, это была скорее столовая, с, отгороженным барной стойкой, кухонным уголком, в котором кроме огромного холодильника и новомодной электроплиты ничего, пожалуй, и не было. Никакой утвари, кастрюль – сковородок. Ни стола для разделки продуктов и приготовления пищи. В углу столовой, у огромного французского окна во всю стену, на велюровом диване, полукругом изгибавшемся вокруг низкого столика, восседал (иначе и не скажешь) Валера. Он довольно улыбался, кутаясь в вельветовый халат с сатиновыми обшлагами и таким же сатиновым шалевым воротником.
– Садись, Митя, кофейку изопьем! Утро-то сегодня какое! Солнечное!
Митя сел рядом с другом:
– Ну ты даешь, Валерчик! Прям как барин в этом халате! Откуда одёжка?
– Эльза утром выдала, – ухмыльнулся Валера.
– Да? С чьего плеча халатик будет?
– А я почём знаю? Чистый – да и ладно.
– А где наша хозяйка?
– В ванне отмокает после ночных утех. Сейчас, сказала, в город мотанем. Нужно же мне какие-то штанцы и рубаху приобрести, а то еще местные за бомжа в моем прикиде примут. Потом к женушке твоей наведаемся.