…и дольше жизни длится… Книга вторая

Харьковская Рита

 С мамой Ляля отношения не прерывала на протяжении всех лет, которые жила вне дома. Они писали друг другу письма, но не виделись с той поры, как Ляля вышла замуж и уехала с мужем на Сахалин. Бабушке и деду были отправлены фотографии внука, на этом и все. Ехать к родителям во время Митиных отпусков Ляля не хотела. А зачем? Она хочет отдохнуть во время отпуска, а какой может быть отдых на чухонской мызе? Хватит уже того, что письма пишет пару раз в год, не прерывает отношения окончательно.

Когда Митя привез жену и сына в Город у Моря, Ляля узнала, что в дом матери недавно поставили телефон.

С той поры общение женщин стало более частым, боле доверительным, что ли. Не будь Ляля совсем одна в новом для неё городе, наверное, она не стала бы посвящать маму в свои проблемы, не стала бы жаловаться на недостаточно хорошие, как она думала, отношения с мужем. Но поговорить с кем-то хотелось, а более близкого человека, который и поймет, и пожалеет, и всегда будет на твоей стороне, чем мама – у Ляли не было.

Трубку долго не брали. Ляля вслушивалась в гудки вызова и начинала психовать: «Где её черти носят?». Сообразить, что в три часа ночи мать может просто спать – Ляле в голову не пришло.

Телефонную трубку взял отец. Ляля услышала на том конце провода полузабытую эстонскую речь:

– Кто это в такую рань? Чего надо?

 С трудом подбирая слова полузабытого языка, Ляля ответила:

– Мать позови!

– Спит она. Чего надо?

– Ну так разбуди! Мне поговорить с нею нужно!

Ляля услышала, как отец положил телефонную трубку на стол. Она нервно барабанила пальцами по этажерке, на которой стоял в общем коридоре коммуналки общий же телефон, дожидаясь, пока проснется и ответит мать. Наконец-то, спустя долгую четверть часа, мама, уже по русски, ответила:

– Здравствуй, доченька! Что тебе не спится ночью?

– Не спится, потому что горе у меня!– Ляля всхлипнула.

– Какое горе? Что случилось? Заболел кто? Что-то с тобой? С Виталиком?

– Да здоровы мы, здоровы! Тут другое, – и Ляля, шмыгая носом, перескакивая с одного на другое, рассказала матери о вчерашнем визите «подруги», которую, как оказалось, её муж любил всю жизнь. И не исключено, что любит до сих пор. О том, что «подруга» намерена «отбить» мужа, как только тот приедет домой. А её, Лялю, с «младенцем» вышвырнет за порог. И что ей теперь делать – она не знает. Потому как в перспективе – жить на вокзале, потому как отец её с ребенком и на порог мызы не пустит.

Когда монолог Ляли иссяк, мать, после недолгого молчания, предложила:

– А приезжай-ка ты, доченька, домой. К нам приезжай. Как бы в гости на Новый год. Внука нам покажешь, а то уже мальчонке почти четыре, а мы его ни разу не видели. Тут и поговорим нормально. Решим, что и как тебе делать.

Ляля задумалась:

– Мам, может написать Митьке? Пусть расскажет, что это за любовь у него такая. И что он вообще обо всем этом скажет.

– Не вздумай! Видела я эту семейку! Добра от них не жди!

***

( … Родители Ляли приехали на свадьбу дочери в Город у Моря. Мать молчала, принимая «выбор» дочери, а вот отец, сам в своё время женившийся на русской, воротил носом. Все ему было не то и не так. Он был бы не против, если бы дочь, рано или поздно, вернувшись в отчий дом, «нашлявшись» по чужим городам и «хлебнув горя», остепенилась и вышла замуж за хорошего эстонского парня. Но Ляля «подцепила морячка»,

да и «выскочила» за него замуж. Так что мечты о возвращении дочери с покаянно опущенной долу головой, пришлось оставить. А на мызе управляться им с женой становилось все труднее. Лишняя пара, а то и две, рук – не помешали бы. Поэтому, отец Ляли недовольно морщил лоб, разговаривал только по эстонски со своею женой, которая старалась, по мере сил, сгладить дурное впечатление, выступая в роли переводчика и оправдывая мужа тем, что на русском тот говорит совсем плохо. Родители уехали буквально через день после свадьбы. Никто их, особо, не задерживал. Ляля «показала» всем, что вышла-таки замуж, а дел до отлёта на Сахалин оставалось много. В дальнейшем, общение свелось только к переписке, да и то – с матерью. Мать Ляли еще долго возмущалась в письмах тем, что их так «холодно» приняли, не оказав должного уважения семье невесты. Но потом эти возмущения сошли на нет. Да и письма женщины писали друг другу не часто…)

***

Ляля задумалась над приглашением матери. Ну а что? Она, замужняя дама, прибыла погостить в отчий дом. Что в этом такого? А уже там, в тишине, никуда не торопясь, они с мамой обдумают сложившуюся ситуацию и решат, как быть.

– Хорошо, мам. Мы с Виталиком прилетим через недельку. Скажи отцу. Пусть ждет гостей.

– Вот и славно! Хоть внука увидим, а то с родственничками твоего мужа, не знаю, когда бы это и случилось. «Прячут» и дочь и внучкА от родных бабки с дедом.

***

На следующий день Ляля, заехав к свекрам, сообщила, что собирается к родителям. Там встретят Новый Год и отпразднуют день рождения Виталика.

Надежда огорчилась:

– Ну как же так? Мы надеялись, что встретим Новый Год вместе. Столько лет мы с Сашей вдвоём да вдвоём праздник встречаем.

Ляля вспыхнула:

– У вас полон город друзей! Если нужна компания, пригласите кого-нибудь! А я здесь вообще одна!

– Почему же «одна», Ляля? А мы? Мы же тебе не чужие. Ты сама очень редко приезжаешь. Я думала, что занята чем-то. Может, работу нашла.

Ляля взбеленилась. Ну что они прилипли к ней с этой работой, как банный лист?! Денег на жизнь она у свекров не просит, какое кому дело – работает она или дома сидит?!

– А ничего, что мои родители до сих пор внука не видели?! Ничего, что как ни приедем в отпуск, так «ваш» Митенька на хутор свой зачуханый мчит, как будто ему там мёдом намазано?! Имею я право своим родителям внука показать?!

 Надежда смотрела в пошедшее красными пятнами лицо возмущенной невестки.

– Хутор у нас не зачуханый. А медом там, таки да, намазано. И право ты имеешь. Поезжай, голубка. Спасибо, что зашла, предупредила.

***

В Выхму Ляля с сыном приехала за неделю до католического рождества.

Укутанный белым снежком город, дома, на дверях которых висели рождественские веночки, музыка, напоминающая о скором празднике, звучавшая в каждом магазинчике и лавочке, создавали благостное настроение и хорошее впечатление о городке.

Родительская мыза тоже выглядела празднично и нарядно. Снежок убелил крытый соломой жилой дом, пышными шапками лежал на крышах коровника и дворовых построек. Везде пахло свежестью и хвоей.