И истинным леди есть, что скрывать... Книга 2. Вдовствующая маркиза.
Шрифт:
КАВЕНДИШ-ХОЛЛ.
Семейство же Кавендишей в тот момент тоже не могло похвастаться тишиной и покоем, хотя со стороны и казалось счастливым.
Виной всему была Иннин, а если быть точными, то сам факт рождения её малютки - дочери.
Лорд с философским смирением и радостью принял известие о рождении очередной дочери. Обрадовалась поначалу девочке и сама Иннин. Втайне она надеялась, что рождение младенца позволит ей справиться с болью от потери Антуанетты, но, к своему изумлению осознала,
А ещё она хорошо знала, что Джордж ожидал сына, и как бы ни скрывал от неё разочарования, всё равно не мог быть доволен супругой. К тому же, будь Иннин матерью будущего лорда, это придало бы ей вес в глазах светского общества, недовольного браком Кавендиша с католичкой.
– Ничего,- сказала она себе,- вторым нашим ребенком будет сын!
Иннин была готова приступить к делу незамедлительно, как только оправилась от родов. Но здесь её ждал неприятный сюрприз!
Во время беременности, да и сразу после родов она часто злоупотребляла своим положением, чтобы заставить мужа вести себя так, как ей бы хотелось. Ладно, когда ссылаясь на нездоровье, молодая женщина не пустила лорда в Брайтон к Лили, но пользовалась этой уловкой она довольно часто и по менее значительным поводам. Допустим, когда не хотела отпускать мужа одного к соседям на партию в бридж.
Ревновала Иннин мужа отчаянно, хотя и ругала себя за это. Но стоило ей вспомнить, как развлекаются мужчины, когда оказываются в зоне недосягаемости от жен, и юной женщине отказывало чувство меры. Конечно, она не подозревала Кавендиша в том, что он посещает сомнительные заведения, но мало ли куда может забрести мужчина, когда выходит из дома без жены? Лучше уж не рисковать, а улечься с жалобным видом в постель и потребовать, чтобы он провел вечер, держа её за руку, а не в компании сомнительных дам и джентльменов.
Ей и в голову не приходило, что Джордж сделает из всего этого самые неожиданные выводы.
Прошло два месяца после родов. Иннин окончательно пришла в себя, оправилась от неизбежных в таких случаях недомоганий, и как-то за завтраком деликатно намекнула супругу, что пора бы ему возобновить посещения её спальни.
Муж сидел за столом, как всегда подтянутый и невозмутимый. К этому моменту он уже совершил утреннюю пробежку и написал несколько писем, и теперь перекусывал прежде, чем отправиться по делам в деревню.
– Я думаю,- веско ответил Кавендиш, намазав хлеб маслом,- что мы должны с этим подождать!
Инн от неожиданности поперхнулась чаем и изумленно воззрилась на супруга:
– Почему?
– Я думаю, что состояние вашего здоровья не позволяет нам иметь ещё детей! Вы должны подлечиться и окрепнуть, прежде чем вновь стать матерью!
– Я абсолютно здорова!
– вспыхнула, оскорбленная этими отговорками Иннин.
Страшные подозрения черными змеями заклубились в её голове. Он не хочет с ней спать? Наверняка, у супруга появилась любовница!
– Но, дорогая, за последний год я едва ли могу вспомнить неделю, когда бы вы ни чувствовали недомоганий. Вы едва выносили Элизабет! Это чудо Господне, что девочка родилась здоровенькой! Новая беременность может стать опасной для вашей жизни.
У Иннин появилось странное ощущение, как будто она с разбега наткнулась на стену - на непробиваемую стену из собственной лжи. И нечего было сказать или возразить в ответ!
– Но сейчас я чувствую себя хорошо, - неловко попыталась она переубедить супруга, - не думаю, что моей жизни что-то угрожает!
– И, тем не менее, пока нужно поостеречься!
Голос Кавендиша звучал непререкаемо, а глаза за стеклами очков тяжело сверкнули. Если он был уверен в разумности своего решения, переубедить его было невозможно.
Иннин нехотя отступила, но понятно, что осталась недовольной таким решением, а отказ от плотских отношений вполне предсказуемо внёс в отношения супругов известную отчужденность. И именно в этот момент, как будто специально, пришло злополучное письмо от леди Вудворт.
Лорд Кавендиш читал письмо достопочтенной дамы в тиши своего кабинета. Читал, перечитывал, снова вглядываясь в строки, и краска гнева и стыда заливала его щеки.
Его дочь вела недостойный её происхождения образ жизни, обвинив отца в собственной нищете?! О каком письме она трезвонит по всему Брайтону, покрывая его голову позором? Лили перешла все границы благопристойности!
Гнев клокотал в его груди, ища немедленного выхода, и Кавендиш в ярости запустил тяжелым пресс-папье в стену кабинета. Раздался возмущенный звон разбитого стекла, и старинная ваза мейсенского фарфора превратилась в кучку безобразных осколков. Лорду только и осталось, что от души выругаться, да приказать, чтобы убрали останки дорогостоящей вещи.
Но, наблюдая за неспешными действиями слуги, Кавендиш сумел успокоиться и вновь перечитать злополучное письмо.
– Джон,- обратился он к лакею,- ты не помнишь - приходили ли в последнее время письма из Брайтона от леди Лилианы?
Слуга задумался, застыв с совком и осколками в руке.
– Нет, милорд,- в конце концов, убежденно высказался он,- последнее письмо из Брайтона пришло почти полгода назад! Перед Рождеством, как бы ни соврать!
У Кавендиша замерло нехорошим предчувствием сердце. Уж ему ли не знать, что Лили ему не писала уже года два, не считая той злополучной записки. Значит, письмо все-таки было, но...
– И куда оно делось?
Джон насупился, вспоминая.
– Не знаю, ваша милость,- растерянно протянул он,- не помню! Но я всю вашу корреспонденцию складываю на письменном столе в кабинете. Должен был и это письмо отнести туда... Да! Скорее всего, так и было, милорд! А уж куда оно делось потом? Простите, не знаю!
Кавендишу не оставалось ничего другого, как отпустить слугу - ведь тот соблюдал порядок, установленный в его доме с незабвенных времен.
Теперь лорд встревожено обдумывал неприятную проблему. Значит, письмо все-таки было! Но куда оно делось? Кто осмелился его взять?