И королевство впридачу
Шрифт:
Возможно — снесет до основания. Возможно — прикажет все восстановить и содержать. Но сменит лесничего. А старину Дженкинса вышвырнет прочь. Почему нет? Принца из замка можно турнуть, а лесничий чем лучше?
Хотя, тут я не прав. Короля или принца, если трон сохранить не смогли, необходимо и правильно гнать взашей. А того, кто вопреки глупости начальства, сумел сберечь вверенное имущество — лично я, не только оставил бы на прежней должности, но и наградил.
— А не тяжело одному с таким хозяйством управляться?
— Одному тяжеловато пришлось бы, это уж как пить дать… — согласился лесничий. — Но я не один, так что не жалуюсь.
Паранойя снова приподняла голову. Не просто так, все же, позвал. Хочет показать… Меня или мне?
Дженкинс тем временем открыл дверь в избу.
— Окажите честь, ваше высочество.
— С удовольствием…
Почему нет? Вряд ли здесь засел еще один кракозябр, сродни тому, что мы с Лией под мельницей в лапшу искромсали. Не берусь утверждать со стопроцентной уверенностью, но считаю, что у всякой твари своя среда обитания. И как рыба не живет на суше, а птицы не летают под водой, так и чудовищам нужны определенные условия — комфортные для них и неприятные для обычных существ. Как говорится, что русскому хорошо — то для немца…
В том же подземелье, к примеру, и свет был необычный, и запашок стоял тот еще — смесь гнили с прелью. Да и само чудовище не цветами благоухало. Не возьмусь сравнивать, ничего похожего на ум не приходит, кроме — мерзко и отвратительно. Такой запашок ноги сами десятой дорогой обойдут. Если только ты не герой и сам не ищешь приключений на свой меч.
В сенях до сих пор витал аромат древесины и живицы. А вот из светелки пахнуло живым духом. А именно — жарящимся мясом. С луком и чесноком. И еще недавно испеченным хлебом.
— День добрый вашей хате, хо… — пробормотал негромко выискивая глазами икону.
Обычай креститься на них, войдя в хату первый раз, в деревне до сих пор считается признаком воспитанности. Не нашел… А пока оглядывался, то и окончание приветствия проглотил. Никакой хозяйки тут и в помине не было. Возле большой русской печки с чугунками и сковородками управлялся высокий, тощий старик с длинной белой бородой. Конец которой, чтобы не мешала, небрежно запихнул за пояс. Кашеварил старик тоже весьма специфически. Скрестив руки на груди и пряча кисти в широких рукавах халата. А передвигалась посуда по кухонной плите повинуясь его взгляду.
В тот момент, когда я вошел, большой чугунок как раз встал перед ним и приподнял крышку. Старик наклонился, втянул ноздрями запах и удовлетворенно кивнул.
— Готово. Можно разливать.
Чугунок послушно приподнялся и неторопливо полетел к столу. А следом за ним туда же последовала горка мисок и половник.
— Ну, и где Дженкинса носит? — проворчал кашевар, не оглядываясь, поскольку сосредоточился на большой сковороде. Именно там вкуснее всего шипело и шкварчало. — Я разогревать не буду. Лавр! Не сиди пнем! Выйди во двор и свистни. Пусть поторопится.
— Доброго здоровья, ваше высочество… — поднялся мне навстречу еще один старик. Видимо, тот самый Лавр. Этот был самого себя шире. Грудь, как бочонок. Когда кланялся, впечатление было такое, что не в поясе сгибается, а где-то ниже бедер.
— Рад вас видеть. На Игнациуса не обращайте внимания. Он намедни чего-то не туда добавил, когда со своими зельями возился… Шандарахнуло так, что до сих пор в ушах звенит. А сам он вообще ничего не слышит.
— Сейчас услышит… — Дженкинс хохотнул и метнул в мага сосновую шишку.
Снаряд не долетел до Игнациуса примерно на ладонь. Остановился, завис на какое-то мгновение, а потом, с той же скоростью, полетел обратно. Строго по законам физики. Угол падения равен углу отражения.
Похоже, лесничий был к этому готов, поскольку ловко поймал шишку и сунул за пояс. Зато и маг ощутил возмущение защиты. Так что, что хоть и проворчал что-то о седых и лысых подростках, но соизволил оглянуться.
Дальнейшее меня уже не удивило.
— Ваше высочество! — воскликнул он, взмахивая руками, из-за чего вся кухонная утварь возмущенно задребезжала крышками. — Какая неожиданность! Вот уж не ожидал вас здесь увидеть! И давно вы из Сорбонна вернулись?
Кланяться маг не стал, но радость на лице была неподдельная.
— Не помню…
— Принц потерял память. Так что с расспросами не приставайте, — объяснил лесничий.
— Вот как? — Игнациус тут же посерьезнел и перенесся ближе. Потом протянул руки и положил ладони мне на голову… — С вашего позволения…
Я промолчал. Можно подумать, он стал бы слушать возражения.
— Угу… угу… интересно… — бормотал старик тем временем, ощупывая мой череп. — Даже так… Неожиданно. Еще интереснее…
— Угомонись, червь ученый… — Дженкинс заметил, что меня не сильно радует такая бесцеремонность мага. — Не забывайся!
— Что? — похоже Игнациус и в самом деле уже полностью погрузился в исследования. — Да… да… Конечно. Простите, ваше высочество. Очень необычный случай. Я готов поклясться бородой, что с вашей памятью все в порядке. И вы либо обманываете, либо просто не желаете вспоминать того, что было.
— Может, к столу? — сделал попытку сгладить бесцеремонность мага Лавр. — Ваше высочество, отобедайте с нами? Ах, да… Разрешите представиться. Лавр Тулий. Капитан гвардии. Бывший… Вашей гвардии.
Отличная компания обитает в этой сторожке. Мой лесничий. Капитан моей же гвардии. И маг… Не удивлюсь, если тоже окажется моим. Дворцовым лекарем или звездочетом. Правда, все бывшие… Интересно — сами заявления на стол положили или под сокращение попали?
— Спасибо. Охотно.
Игнациус уже отстал от меня и сейчас ускоренными темпами занимался сервировкой. Сперва все, что стояло на столе, взлетело под потолок. Потом стол накрыла изумительная, васильковой расцветки скатерть. По центру и углам украшенная золотыми вензелями. Скорее всего — королевскими, фамильными. Потом чугунки, сковородки и полумиски начали возвращаться на свои места. Одновременно облагораживаясь. То есть, превращаясь из чумазой утвари простолюдина в пышную, вычурную посуду, достойную потчевать королевича.