И однажды они исчезнут
Шрифт:
– И чего тебя здесь удивляет? Трехэтажный дом. Как дом. Что за бред с таяньем?
– Да ты на его крышу посмотри, Шерлок Холмс, хренов. Где ты видел, чтобы крышу крыли бетонной плитой, и больше ничего.
– Да плита. Бетонная. Ни гудрона. Ни шифера. Ни металла. Странно даже. Ну может ремонт там ведется. Вот и поснимали все на фиг.
– Ага. Вместе с тремя этажами, которые были еще утром. – ярился Калядин.
– Ты хочешь сказать, что это была шестиэтажка?
– Именно. – хлопнул от восторга в ладоши Калядин. – Гениально, Ватсон.
– Хорошо. –
– Съел. – ляпнул первое что пришло в голову Калядин.
– Логично. – согласился Козырев и сел на табурет.
Сергей Козырев высокий сухопарый мужчина, тонкие черты лица, густые «брежневские» брови, пышная шевелюра и нос с заметной горбинкой, являл полную противоположность Евгения Калядина, который отличался круглым лицом, коротким ежиком волос, заметным пивным брюшком и носом картошкой.
– Как считаешь, если здание стало исчезать, оно на этом остановится? – спросил Козырев.
– Судя по тенденции, оно исчезнет полностью. – сказал Калядин.
– Тогда пойдем эмпирическим путем и понаблюдаем. Время еще есть. Никуда не торопимся. Чаем не угостишь?
– Может, чего крепче? – предложил Калядин.
– Если крепче и здание исчезнет, мы убедим друг друга, что это последствия белой горячки.
– Резонно. – согласился Калядин и отправился на кухню заваривать чай.
К вечеру здание полностью исчезло.
– Вот ты мне скажи, разве такое возможно?!!! – горячился Калядин, стуча пустым стаканом по столу.
– Не скажу. – твердо шел в отказ Козырев.
– Почему?
– Рассудим философски. Все что произошло в реальности, то возможно. А раз это возможно, то и отрицать это нельзя.
– Налей. – потребовал Калядин.
Козырев тут же исполнил его просьбу.
Выпили.
За вином они сходили после того, как последний этаж дома исчез у них на глазах. Поскольку вместе с домом исчез и винно-водочный магазин на первом этаже, пришлось идти на соседнюю улицу. Решение выпить и снять стресс, пришло к обоим одновременно. Когда же они оказались на улице, по лицам замерших на тротуарах людей, поняли, что если не поторопятся, спиртного в округе полукилометра не останется и в помине. Стресс не только у них одних.
– Так что мы с тобой видели? – спрашивал в сотый раз Калядин.
– Знал бы с тобой бы сейчас не пил. – честно в сотый раз признавался Козырев. – Давай рассуждать логически, у нас на глазах исчезло здание. Помимо нас это видела тьма народу. Конечно, дело передадут в ФСБ, то есть нам, мне. Всех найдем, поймаем, допросим. Если вот так каждый день дома пропадать станут, то где будут жить наши граждане.
– Логично. – согласился Калядин.
– Еще бы. – фыркнул Козырев. – Но думаю, что ни один допрос ничего нового не даст. Вряд ли кто-то видел больше, чем мы. Отсюда вопрос, что мы видели.
– Здание исчезло. – запутавшись в хитросплетении мыслей Козырева попытался упростить формулу Калядов.
– Точно. Здание исчезло. А было ли здание?
– То есть. – все больше терялся в рассуждениях друга Калядов.
– Ты вот, сколько это здание помнишь?
– Как в квартиру въехал, так и помню.
– Это сколько лет назад?
– Десять приблизительно.
– Мда. – глубокомысленно изрек Козырев и задумался.
– Это ты к чему вел? – нарушил его молчание Калядов, устав от разглядывания собственного стакана.
– Я предположил, что это здание подобно миражу в пустыне. Нарушение флуктуации, или чего там, не в курсе. Короче, лучи света преломляются, как-то искривляются и образовывается вот этот дом.
– А пропал он почему?
– Логично.
Калядов и Козырев сидели до ночи, обсуждали различные теории исчезновения здания, но так ни к чему и не пришли. С какой стороны не подходили, но не поддавалась загадка, никак не хотела разрешаться. Все вино выпили, выкурили весь сигаретный запас Калядина, а ни на дюйм не продвинулись. Хотя последние пару часов разговор друзей из научного диспута перешел в ракурс «ты меня уважаешь, ик».
В час ночи Козырев встрепенулся, оторвался от стола, где уже успел прикорнуть и заторопился домой. Калядин, проснувшийся от лихорадочного шатания друга по квартире, пытался его остановить, предлагал переночевать у него, давил на мозоль «куда ты в такую темень попрешься», взывал к здравому смыслу, но Козырев был непреклонен.
В дверях Козырев обернулся, посмотрел внимательно на Калядина и сказал:
– Кажется, у этой истории будет продолжение.
И оказался прав.
Провидец ФСБешный.
Калядин и думать забыл об этом чрезвычайном происшествии, только когда вечером подъезжал к дому на новеньком «Пежо» вспоминал, что на пустыре под его окнами раньше стоял жилой дом, но дальше этого воспоминания мысль не шла.
Проблемы.
Работа.
Дом.
Быт.
Женщины.
Все в одном клубке.
В квартире после первых июльских гроз случилась протечка. Крыша не выдержала наплыва воды и дала трещину, которая незамедлительно сказалась на состоянии его потолка в спальне. Побелка сошла лоскутами, словно с обгоревшего на солнце человека слезает кожа. По центру потолка набухло большое мокрое пятно, с которого постоянно капала вода. Калядин отправился в крестовый поход по ЖЭКам, с целью выбить починку кровли.
Одновременно с потолочными протечками на работе наметился аврал. Хозяин издательства задумался о запуске нового проекта – журнала для профессиональных фотографов и увлекающихся фотографией под лозунгом «ВСЕ О ЦИФРЕ», проект навесили на Калядина. Создавать же новый журнал с пустого места, это не почивать на лаврах раскрученного проекта, тут все с чистого листа, а головная боль становится привычным состоянием организма. К тому же Калядин разбирался в цифровой фотографии, точно так же как в гинекологии. На уровне «пользователя».