И однажды они исчезнут
Шрифт:
На второй день после протечки, проверяя утром почтовый ящик, Калядин обнаружил повестку из суда. Его вызывали на бракоразводный процесс. Ничего серьезного. Прийти, засвидетельствовать свое присутствие, ответить на все вопросы сухо: «да, ваша честь», «согласен, ваша честь», «я – свинья, ваша честь», подписать необходимые документы и почувствовать себя свободным человеком. Развод с Валей давно превратился для него в факт истории. Она так долго к этому шла и угрожала ему, что он уже устал от шантажа и однажды с легкостью согласился на очередное предложение развестись.
Утром в день суда на квартиру к Калядину заявилась Света. Он не видел ее вот уже несколько месяцев и уже приучил себя думать, что между ними все закончилась. Она ушла после их последней встречи, словно ничего и не произошло. Все как обычно. Но на его телефонные звонки никто не отвечал. Дома она не появлялась, а на работе ответили однозначно: «Вышла замуж» – и повесили трубку. И вот Света на пороге с двумя чемоданами в руках, загорелая, счастливая и беззаботная, будто ничего и не произошло.
За этими разборками Калядин совсем забыл об исчезнувшем доме, хотя прошла всего неделя. Но окончательно стереть из памяти это происшествие, ему не дал Козырев. Он позвонил на мобильный к исходу вторника и застал Калядина в подавленном состоянии духа. Света обживала новую территорию, словно кошка обнюхивала каждый угол и ставила везде свою метку – какую-нибудь безделушку в виде нэцкэ или лакированной морской раковины с памятной надписью «АНАПА-2005».
– Привет тебе, первооткрыватель. – без лишних расшаркиваний сказал Козырев.
– Это почему я первооткрыватель? И чего я такое позвольте спросить открыл?
– Дом растаявший помнишь?
– Ну?
– Ты мне не нукай. Ты его помнишь, или уже нет?
– Помню! – буркнул Калядин, раздражаясь.
– Вот и отлично. У нас тут нечто похожее происходит.
От этих слов Калядин встрепенулся. Вся усталость и дурное настроение мигом исчезло.
– Если тебе интересно, подъезжай. Я с руководством договорился. Тебя пропустят. – предложил Козырев.
– Диктуй адрес! – немедленно все для себя решил Калядин, вскакивая с дивана.
Света увидела ищущего документы и ключи от машины Калядина и насторожилась.
– Ты куда? – с подозрением спросила она.
– На работу вызывали. – отмахнулся он.
Света не поверила, но промолчала.
Адрес, продиктованный Козыревым, находился во Фрунзенском районе. В этой части города Калядин разбирался плохо. Раза два раньше доводилось бывать. Сначала он заблудился в каких-то трущобах, но вскоре выехал на верную дорогу и был остановлен оцеплением. Проезжую часть заслоняли препятствия с ремонтной разметкой и знаком «кирпич». Двое сотрудников в штатском незамедлительно подошли к остановившейся машине Калядина.
– Дальше проезда нет. – сказал первый.
– Дорога закрыта на ремонт. – сообщил второй.
– Меня ждут. – возразил Калядин.
– Ничего не знаем. – помотал головой первый.
– Нам не доложили. – отрицал второй.
Калядин набрал номер Козырева, не отрывая взгляда от подозрительных ремонтников и доложил о разногласиях. Конфликт разрешился в считанные секунды. Взгляды штатских остекленели, после чего они разрешили следовать Калядову дальше, и убрали заграждение с дороги. Только тут он увидел пуговки раций в ушных раковинах ремонтников в деловых костюмах.
Проехав метров триста по извилистой улице мимо серых унылых фасадов индустриальных зданий, Калядов увидел скопление машин и кучку людей, в которой тут же вычленил Козырева. Подъехав поближе, Калядов остановил машину, выключил мотор и вылез из салона.
Козырев заметил его издалека и замахал рукой.
– Позвольте представить, вот этот мужик первым обнаружил подобное явление. – представил он Калядова коллегам.
Ему неспешно пожали руку. Он не сомневался, что здоровкается с ГэБистами, но его это не смущало.
– Что тут у вас? – строго спросил Калядов, украденной из второсортного боевика фразой.
– Развалюха. – указал Козырев на здание возле которого они стояли. – Заброшенное. В аварийном состоянии. Несколько лет назад здесь находился рыбоконсервный завод, но потом переехал. Работать в здании невозможно. Оно того и гляди развалится. Здание так и осталось стоять. Администрация района решила его не трогать. Зачем сносить, само развалится. А оно, падла, не пожелало дохнуть. А сегодня утром заметили, как истаял первый этаж. Все в точности как мы с тобой видели. Позвонили в милицию. Там понятно, как отреагировали, обещали во всем разобраться, но на сигнал внимания не обратили. Психов по городу много бродит, если на каждого реагировать, сил не хватит. Хорошо не советское время, позвонили бы в дурку и вызвали бы санитаров по адресу заявителя. А когда звонки зашкалили, и не только в районные отделения, но и в главное управление, менты все-таки пошевелились и выехали на место происшествия, а там уж и нас вызвали. К тому же прошлое исчезновение дома мы взяли на карандаш.
Перед Калядиным возвышалось трехэтажное здание с нечетким последним этажом, будто размытым туманом. Уцелевшая часть здания находилась в плачевном состоянии. Выбитые стекла, выщербленный красный кирпич, кое-где провалившиеся перекрытия. Такое здание не жалко, но ведь главное не ущерб, а понимание. Сегодня пропало никому никчемное здание, а завтра Эрмитаж. А это уже другой коленкор. Памятник архитектуры, охраняется ЮНЕСКО, как никак.
– Самое интересное не в этом, дорогой мой друг. – насмешливо сказал Козырев. – Стоило нам оцепить район, наглухо его закрыть и выгнать всех, как здание перестало пропадать. Словно это шоу какое-то, рассчитанное на публику.
– Занимательно. – смог только сказать Калядин.
К друзьям подошел низенький плотный мужик с простым лицом деревенского работяги, запакованный наглухо в костюм, и, наклонившись к Козыреву, зашептал, так что Калядин слышал каждое слово.
– Ты, какого черта, на закрытую территорию штатских таскаешь? С каких пор дело Государственной Безопасности стало достоянием гласности?
– Не кипятись, Вась. – попросил Козырев и по-простому похлопал его по плечу. – Женька первый это явление открыл и с нами поделился наблюдением.