И они построили волшебный дом. Повести, рассказы, сказки
Шрифт:
В тот день, ещё затемно, в кухне началась великая кутерьма: в честь маленького короля Франции и его свиты готовился королевский ужин. Не меньше десяти поваров возились около больших и маленьких медных кастрюль, орудуя ложками и поварёшками. Не меньше двух десятков поварят ощипывали птицу. В очагах ярко пылал огонь. А среди груды фазанов, куропаток и перепелов, весь облепленный пухом и перьями, сидел и наш Джованни.
По кухне расхаживал главный повар. Он всех поторапливал, на всех покрикивал:
— Живей,
Чуть только главный повар переступил порог кухни, как все двадцать поварят и все десять поваров кинулись к Люлли:
— Бросай скорей своих цыплят, Люлли!
— Джованни, вот твоя гитара!
— Залезай на бочку, Баттиста!..
— Тарантеллу давай, Люлли, тарантеллу!
— Нет, лучше сыграй нам гавот, Люлли! Тот самый, который ты недавно придумал…
— Гавот, гавот, гавот! — в один голос закричали все двадцать поварят.
Откуда ни возьмись, в руках у Люлли — гитара, а сам он — на огромной бочке. То-то пошло веселье под низкими сводами кухни!
Всё было забыто — и перепёлки, и фазаны, и даже огромный торт, который украшался розовым кремом и зелёными цукатами. Песня сменялась песней. И вскоре все двадцать поварят и все десять поваров пустились в пляску.
В самый разгар веселья главный повар вернулся в кухню и заорал.
— Ах вы, лентяи, бездельники, лоботрясы! Так-то вы готовитесь к встрече короля Франции! А всё ты, негодный мальчишка! Ты и твоя гитара…
Тут он выхватил гитару из рук Люлли и одним махом запустил в огонь.
Охваченная пламенем, гитара сгорела в одно мгновение. От неё осталась горстка пепла — вот и всё.
Как рыдал бедняжка Люлли! Нет у него больше его старой гитары, которая делила с ним и горести и радости. Шагала вместе с ним по каменистым дорогам Италии, и под холодными порывами ветра, и под жгучими лучами солнца. Помогала ему переносить побои хозяев. Теперь он остался один на всём белом свете. Один-одинёшенек…
Между тем в прекрасных залах дворца начался бал. В первой паре, чуть касаясь пальцами руки герцогини Гиз, выступал сам король Франции. Он был в золотом камзоле. Локоны его парика лежали на спине. Все танцевали менуэт — плавный и грациозный танец.
Дамы и кавалеры шли парами по блестящему паркету, то останавливаясь и кланяясь друг другу, то степенным, размеренным шагом скользя дальше.
Вдруг король гневно топнул ногой и крикнул:
— Герцог Гиз, сейчас же подойдите ко мне!
Герцог сломя голову кинулся к королю. Все танцующие тоже прекратили танец и обернулись к королю.
— Ваши музыканты никуда не годятся, — сердито сказал король.
— Ваше величество, — начал было герцог, — мой оркестр — лучший в Париже, лучший во Франции… Мои музыканты…
— А я вам говорю: ваши музыканты не умеют играть! Они всё время сбиваются с такта.
— Позвать сюда первую скрипку! — крикнул герцог.
А бедный скрипач тут как тут. Скрипка в одной руке, смычок — в другой. Зуб на зуб не попадает от страха. Заикаясь, он бормотал:
— Это… это… это… какой-то другой оркестр нам мешает… Это… это… это… какая-то другая музыка сбивает нас с такта…
Король затопал теперь не одной, а сразу двумя ногами:
— Хочу, чтобы здесь сейчас же был второй оркестр!
Герцог развёл руками:
— Ваше величество, у меня нет и не было другого оркестра.
Но король крикнул: «Я приказываю!» — и слуги заметались по всему замку в поисках неведомого оркестра.
Осмотрели все комнаты, осмотрели все залы замка. Никого! Побывали на всех чердаках. А там только мыши и крысы. Сбегали в парк. Но в парке вовсю квакали лягушки да журчала вода в фонтанах. И, наконец, спустились вниз, туда, где находилась кухня.
И вот среди гостей раздался шёпот:
— Нашли второй оркестр… Ведут, ведут музыкантов…
Слуги впихнули в зал мальчугана в поварском фартуке.
На чумазом лице поварёнка ещё были заметны следы слёз, но глаза плутовски блестели. По всему было видно, что он ничуточки не испугался восьмилетнего короля Франции. Он с любопытством смотрел на золотое великолепие зала.
— Вот он, ваше величество! — низко кланяясь, проговорил первый скрипач оркестра, подтолкнув поварёнка к королю.
У короля от удивления вздёрнулись брови.
— Но говорили об оркестре, а я вижу перед собою… — тут король весело засмеялся, — лишь одного музыканта! И престранного к тому же…
Все придворные тоже принялись смеяться:
— Ха-ха-ха, вот так музыкант!
— Ха-ха-ха, да это всего лишь поварёнок!
Король нахмурился:
— Я приказал, чтобы здесь был оркестр. Где он?
Тогда, скромно потупившись, Люлли сказал:
— Оркестр — это я! — И прибавил, ничуть не смутившись — Я и мои кастрюльки.
— Неужели? — спросил Людовик, с любопытством разглядывая бойкого поварёнка.
Но, вспомнив, что как-никак он король Франции, снова топнул ногой. Уже третий раз за этот вечер.
— Хочу видеть, как он играет на кастрюльках! Сейчас же! Немедленно!
— Нет ничего проще, ваше величество! Стоит лишь вам спуститься вниз в кухню. Или… или прикажите всем моим кастрюлькам подняться из кухни сюда, в этот зал.
При этих словах Люлли отвесил королю Франции самый изысканный поклон.
Людовик засмеялся:
— Пусть все кастрюльки поднимутся из кухни наверх. Я приказываю!