И опять Пожарский 7
Шрифт:
Так добрались до впадения в Тобол Аяти. Местных, добывающих руду железную, в этот раз не было. Епифана это слегка встревожило, но не так, чтобы всё бросить и бежать. Переночевали и к полудню достигли аула Арчаглы. Нда. Того места, где был аул Арчаглы. Только мусор и навоз напоминали, что здесь, что-то было. А ведь они оставили степнякам на сохранение сорок отбитых у ойратов лошадок. Как людям верить? Соловый их друзьями посчитал. А они воры. Один единственный плюс, хоть с этими не нужно было воевать. Все, кто встречался им до этого, пытались напасть, убить,
Казаки предлагали ехать догонять. Видно было по следам, куда те подались. На запад. Тут даже гадать не надо, через какое-то время встретятся там с этой самой Аятью и по ней вверх пойдут. Догнать, наверное, можно, и даже сил вполне хватит степняков перебить. Но ведь те тоже не дураки. Давно ушли и кочуют с максимальной скоростью, ожидая, что казаки за ними бросятся, своё добро спасать. Следовательно, нужно две недели их догонять, а потом две недели назад. А там осень. И сгинут по дороге. В заснеженной степи без еды. Нет у них времени на догонялки.
Плюнули и дальше по Тоболу пошли. Добрались до озера птичьего, где чуть с жизнью не расстались. И тут интересная картина. Они ведь трупы лошадей и ойратов так и бросили. И сейчас обглоданные до белых костей лежат. Вот только ни одежды, ни чего железного не осталось. Всё подчистили. Кто? Сами ойраты? Вернулись всё же? Как теперь узнаешь.
Зверьё скелеты по косточкам разобрало. Нет целых. Тут череп коня и рядом человеческие руки. Прямо слоем степь костьми завалена. Надо бы убираться, место страшное, да нельзя. Пришлось на несколько дней чуть в сторонке привал сделать. С припасами совсем беда. Настреляли птицы. Накоптили немного. Рыбы наловили в озере, благо сети с собой были. Карась в основном, но крупный. Теперь должно до лодей хватить.
Вот только опасался Епифан Соловый, что и там кто-то поживился. Скорее всего, нет уже шитиков, нужнее кому-нибудь. Одно ворьё кругом. Быстрее уж домой. Устал он первопроходцем быть. Дома жена, дочка. Всё отвоевался казак. Пора остепениться.
Событие семьдесят пятое
Капитан Гаспар Густав Граубе выбрался из стога первым. Осмотрелся, прислушался. Было ранее утро. Чуть-чуть начало светать. По темноте решили не идти. Города не знают и можно совершенно неожиданно и некстати столкнуться с ночным патрулём.
Отряд они оставили на юго-западе от городка, в небольшой рощице. Даже весь и не влез, пришлось повозки маркитанток поставить рядом. Если кто из больших командиров мимо будет проезжать, то и не особо польстится. Стоят повозки и стоят.
Сейчас они находились на противоположной стороне Ильцена. С севера. И идти на юг или на запад через весь городок было не лучшей идеей. Пока прятались в сене, решили всё же перебраться через реку и кустами на том берегу двинуть на северо-запад, а, уже отойдя на приличное расстояние, повернуть на юг.
Капитан прошёлся до края этого сарая, там виднелся узкий проход на улицу, по которой они бежали от пологого спуска к речке. Гаспар добрался до угла. Никого. Можно выбираться. Он вернулся к стогу. Во время этих пряток он, как мог, обработал раненую руку Отто Крамеру. Порез и в самом деле был небольшой. Теперь же, перед выходом, Граубе снова размотал повязку, ещё раз пролил спиртовым раствором йода, что у каждого вершиловца был с собой в маленьком пузырьке, рану на руке. Вот и пригодился. Потом тщательно перемотал свежим куском бинта. Тоже ведь у каждого есть. Теперь только молиться, чтобы огневица не пошла.
Они перебежками по одному добрались до спуска к реке и незамеченными углубились в заросли. Там пришлось раздеться, благо лето и тепло. Берег был топкий весь в иле и глине, да ещё зарос осокой. Сама речушка глубиной едва по пояс и шириной всего метров пять. Перебрались, обмылись, как получилось, и, одевшись, так кустами и двинулись против течения речушки.
Гаспар уже даже про себя порадовался, что удалось выбраться, как кусты кончились, и они поняли, куда забрели. Твою ж, оказались в центре палаточного лагеря. В предрассветной полутьме видно было, что хоть на северо-запад, хоть назад на юго-восток десятки палаток и просто навесов, а где люди и просто у костров. Ветер-то с реки был и кусты густые, ни дымом не пахло, ни лагеря не видно, и вот теперь, что делать?
Капитан раскинул руки и, пятясь, втолкнул вершиловцев назад в кусты. Пошептались.
– Ладно, проскочим, надеюсь, — подытожил обсуждение Граубе, — Сейчас выходим и строем, за мной по одному идём в этом же направлении.
Вышли из кустов и, всё же стараясь обходить большие скопление спящих под открытым небом солдат, двинулись вперёд. Сначала везло. Никто на них внимания не обращал, идут себе солдатики за офицером и пусть идут. Первый раз их окликнули метров через сто.
– Эй, ребята, есть чего пожевать? — отошёл от костра тощий, как скелет, и высокий, как жердь, солдат.
– С собой нет, — негромко откликнулся Отто, а капитан шикнул на него, — Кто тебя тут старшим назначал?
Прошли ещё метров сто. Опять окликнули от костра. Теперь воды попросили.
– Что лень до реки прогуляться? — рыкнул на оборзевшего Граубе.
– Так я дежурю у костра, — огрызнулся вопрошавший.
– Вот и дежурь.
Ещё метров двести прошли и вышли, наконец, на открытое место, лагерь кончился. И стояли три человека, изображая караульных, и у этого последнего костра ещё двое сидело.
– Wer sind sie? (Кто такие), — шагнул к ним молодой офицерик.
– Не твоё дело. Нас послали, мы идём, — как можно более агрессивно выдал в ответ Граубе и пошёл дальше. Могло ведь и сработать.
Нет, не получилось. Смелый идиот попался.
– Warten Sie, wohin Sie gehen. (Стойте, куда идёте).
– Начали, — скомандовал своим Гаспар и три ножа полетели в любопытных. Сам же он метнул нож в сидевшего у костра и в перекате преодолел разделяющие их расстояние. Следующий нож, и все пятеро караульных мертвы.