И плачут ангелы
Шрифт:
— Ян Черут, обойди конюшню сзади. Я зайду с другой стороны, — прошептал он и повернулся к Луизе: — Подожди здесь, но будь готова бежать к лошадям, если услышишь выстрел.
Мужчины бесшумно выскользнули с веранды.
Зуга добрался до угла дома под окном хозяйской спальни. Курицы снова всполошились, закудахтали и забили крыльями. Повернув за угол, майор Баллантайн торопливо пробежал вдоль побеленной ограды заднего двора и возле калитки прижался к ограде спиной. Сквозь кудахтанье и хлопанье крыльев обезумевших от страха птиц Зуга отчетливо
Зуга не стал стрелять, заметив отвисшие голые груди, которые раскачивались при каждом шаге бегущей. Он ударил женщину прикладом ружья между лопаток, сбив ее на землю, и вылетел в задний двор.
Ян Черут держал в одной руке ружье, в другой — извивающегося тощего мальчонку.
— Оторвать ему башку? — поинтересовался Ян Черут.
— Ты ведь больше не у Ральфа в отряде служишь, — напомнил ему Зуга. — Держи его крепко, но без рукоприкладства.
Он вернулся к собственной пленнице, пожилой женщине-матабеле, истощенной голодом. Судя по обвисшей складками коже, когда-то негритянка была очень полной, и болтающиеся пустыми мешочками груди наверняка были размером с арбуз и чуть не лопались от жира. Зуга ухватил костлявую руку женщины и вытащил негритянку во двор.
Ян Черут крепко держал мальчишку, и Зуга внимательно рассмотрел пленника: кожа да кости, ребра торчат, каждый позвонок проступает наружу, голова кажется непропорционально большой для такого тощего тела, да и на лице одни глаза остались.
— Сорванец-то с голоду помирает, — заметил Зуга.
— Неплохой способ от всех них избавиться, — кивнул Ян Черут.
В калитку вошла Луиза, все еще с ружьем в руках. Увидев негритянку, она переменилась в лице.
— Джуба! Это ты?
— Ох, Балела! — жалобно прошептала женщина. — Я уж думала, что больше никогда в жизни тебя не увижу!
— Ничего себе! — мрачно пробормотал Зуга. — Хорошенькая дичь попалась в наши силки, Ян Черут: старшая жена великого вождя Ганданга, а этот щенок — наверняка его внук! Я их и не узнал сначала — они же того и гляди помрут.
Тунгата Зебиве сидел на костлявых коленях бабушки и, забыв обо всем на свете, жадно ел, словно голодный зверек. Он съел остатки пирога из корзинки, потом оставленные Зугой корочки. Луиза перерыла седельные сумки и нашла помятую жестянку солонины — он и это съел, обеими руками запихивая в рот жирное мясо.
— Правильно! Откорми щенка, чтобы потом нам его пристрелить пришлось, — кисло пробормотал Ян Черут и с недовольным видом пошел седлать лошадей для возвращения в Булавайо.
— Джуба, Маленькая Голубка, неужели все дети такие истощенные? — спросила Луиза.
— Еда кончилась, — кивнула Джуба. — Все дети изголодались, а некоторые малыши уже умерли.
— Джуба, не пора ли нам, женщинам, положить конец безумию наших мужчин — прежде чем все дети умрут?
— Пора, Балела, — согласилась Джуба. — Давно пора.
— Кто эта женщина? — спросил мистер Родс пронзительно-высоким голосом, выдававшим его возбуждение, и уставился на Зугу
— Старшая жена Ганданга.
— Того самого вождя, который командовал импи, уничтожившими дозор Вильсона на Шангани?
— Да, и к тому же он единокровный брат Лобенгулы и один из трех старших вождей — вместе с Бабиааном и Сомабулой.
— Ну что ж, я думаю, что от разговора с ними хуже не будет, — пожал плечами мистер Родс. — Если война затянется, то уничтожит нас всех. Пусть женщина передаст индунам, что они должны сложить оружие и прийти в Булавайо.
— Простите, мистер Родс, но они не станут этого делать, — покачал головой Зуга. — Индуны провели совет, каждый высказал свое мнение, и они решили, что есть лишь один способ.
— Какой именно?
— Они хотят, чтобы вы пришли к ним.
— Именно я? — тихо спросил мистер Родс.
— «Мы будем говорить только с Лодзи, и он должен прийти к нам без оружия. Пусть он придет в Матопо без солдат. Он может взять с собой еще трех человек, но все они должны быть безоружны — в противном случае мы их убьем», — слово в слово повторил Зуга принесенное Джубой сообщение.
Мистер Родс закрыл лицо ладонью. Он тяжело дышал. Зуга склонился поближе, вслушиваясь в слабый голос.
— Отдать себя в их руки, — пробормотал мистер Родс. — Один, без оружия и целиком в их власти…
Он встал, с трудом подошел к выходу из палатки и, сцепив пальцы за спиной, покачался на пятках. День выдался жаркий, в воздухе висела пыль. Где-то вдали рожок запел команду к выступлению, и раздался топот копыт — конный отряд покидал лагерь.
Мистер Родс повернулся к Зуге:
— Этим индунам можно доверять?
— А что еще остается делать, мистер Родс?
Лошадей оставили в условленном месте, водном из бесчисленных ущелий, рассекавших гранитные склоны холмов, которые вздымались к небу, словно гряда окаменевших волн, взбитых свежим атлантическим бризом.
Дальше пошли пешком: Зуга Баллантайн вел маленький отряд по извилистой узкой тропке в густых зарослях. Он шел медленно, постоянно оглядываясь на грузного человека, идущего неуклюжей шаркающей походкой.
Тропа начала подниматься в гору. Зуга остановился, давая спутнику время отдышаться. Лицо мистера Родса пошло синими пятнами, он весь взмок от пота. Тем не менее всего через несколько минут он нетерпеливо махнул Зуге, готовый продолжить путь.
Индуны позволили взять трех сопровождающих, и, помимо Зуги, с мистером Родсом шли еще двое: журналист (мистер Родс слишком любил быть в центре внимания и не мог упустить такую возможность это внимание привлечь) и доктор (в столь изнурительном путешествии смертью грозили не только ассегаи матабеле).
Раскаленный воздух над холмами Матопо дрожал, будто над кухонной плитой. Удушливая тишина казалась почти осязаемой, и резкие крики птиц, раздававшиеся каждые несколько минут, лишь подчеркивали гнетущее безмолвие.