И плачут ангелы
Шрифт:
Играя в калабриаз, Аарон не знал пощады, тем не менее ему было не чуждо сострадание, и эту черту его характера Ральф ценил не меньше, чем все остальные. Если бы Аарон знал, что задумал Ральф, он бы наверняка попытался его отговорить, но, изложив свои аргументы, все равно составил бы безжалостный контракт с такой же невозмутимостью, с какой продемонстрировал бы выигрышную секвенцию в калабриазе.
Сегодня Ральфу было некогда спорить с Аароном об этической стороне дела. Они обнялись, дружелюбно похлопав друг друга по
— Они здесь? — спросил Ральф и, не давая Аарону раскрыть рот, вошел в кабинет.
Рулоф и Дул Зедерберги и не подумали встать при виде Ральфа, а о рукопожатии и речи быть не могло: слишком часто соперники яростно схватывались друг с другом, хотя ни одной стороне перевеса достичь не удавалось.
— Баллантайн, вы опять собираетесь потратить наше время даром? — Рулоф говорил с сильным акцентом, унаследованным от шведских предков. Хотя голос звучал лениво, во взгляде блеснул интерес.
— Мой дорогой Рулоф, как можно! — запротестовал Ральф. — Я искренне хочу решить проблему с тарифами на новом маршруте в Матабелеленде, прежде чем мы разорим друг друга.
— Ja! — язвительно согласился Дул. — Прекрасная мысль! А я хочу, чтобы теща меня обожала.
— Мы готовы потратить несколько минут на то, чтобы вас выслушать, — сдержанно ответил Рулоф, но глаза у него заблестели ярче.
— Одна компания должна выкупить другую и установить свои тарифы, — без обиняков заявил Ральф.
Братья невольно переглянулись. Скрывая удивление, Рулоф сделал вид, что зажигает потухшую сигару.
— Вы, должно быть, задаетесь вопросом, с чего бы это? — продолжал Ральф. — Вы наверняка хотите знать, почему Ральф Баллантайн вдруг решил продать компанию.
Братья промолчали, точно стервятники в ожидании добычи.
— Честно говоря, в Матабелеленде я не рассчитал свои силы. Шахта Харкнесса…
Жесткие складки вокруг рта Рулофа разгладились: на бирже Йоханнесбурга ходили слухи, что в шахту потребуется вложить пятьдесят тысяч фунтов стерлингов.
— Я отстаю от графика с постройкой железной дороги для мистера Родса. Мне нужны деньги, — тихо и серьезно закончил Ральф.
— И о какой же сумме идет речь? — поинтересовался Рулоф, попыхивая сигарой.
Ответ Ральфа заставил его закашляться, поперхнувшись дымом. Дул стучал брата по спине, пока тот не отдышался. Наконец Рулоф насмешливо фыркнул и покачал головой:
— Неплохо. Очень даже неплохо.
— Похоже, вы были правы, — согласился Ральф. — Я действительно заставил вас напрасно потратить время. — Он поднялся со стула.
— Сядьте! — Рулоф перестал смеяться. — Сядьте и давайте поговорим.
К полудню следующего дня Аарон Фаган собственноручно составил контракт.
Все было очень просто: покупатели принимают приложенную опись имущества, признавая ее верной и полной, а также соглашаются взять на себя ответственность за все заключенные контракты на перевозку
Стороны подписали контракт в присутствии своих адвокатов, затем все вместе перешли через улицу в главное отделение Колониального банка доминиона, где братья Зедерберг выписали чек, а управляющий, как и положено, выдал по нему деньги.
Ральф смахнул упаковки пятифунтовьгх банкнот в саквояж.
— Всего доброго, господа! — Он простился с братьями Зедерберг и, взяв под руку Аарона Фагана, повел его к отелю Бриллиантовой Лил.
Рулоф Зедерберг потер лысую макушку.
— У меня внезапно появилось нехорошее предчувствие, — пробормотал он, глядя вслед удаляющейся парочке.
— Славные братья Зедерберг нанесут тебе визит быстрее, чем ты думаешь, — дружелюбно предупредил Ральф Аарона Фагана. — Будь умницей, сам с ними разберись, мне некогда выслушивать их упреки.
Он зашагал по улице, оставив Аарона в задумчивости у дверей его офиса.
По дороге Ральфа то и дело останавливали знакомые, заботливо расспрашивая о здоровье, затем просили подтвердить, что он действительно продал свою транспортную компанию, или интересовались, не собирается ли он выставить на продажу акции шахты Харкнесса.
«Если надумаешь, моргни мне, Ральф».
«Я с удовольствием помогу чем’смогу, мистер Баллантайн».
Ходили слухи, что содержание золота в руде шахты Харкнесса составляет шестьдесят унций на тонну, и все хотели принять участие в разработке. Ральфу понадобился почти час, чтобы пройти пятьсот ярдов до здания компании «Де Бирс» — величественного сооружения, настоящего храма, посвященного алмазам. Балконы на всех трех этажах ограждались коваными декоративными решетками; стены были выложены из кирпича, углы здания украшены обтесанным камнем; в окнах — цветные витражи, двери — из тика и полированной меди.
Ральф записался в книге посетителей, и ливрейный швейцар в белых перчатках отвел его по винтовой лестнице на верхний этаж. На тиковой двери висела простая табличка с именем, без всякого титула: «Мистер Джордан Баллантайн». Великолепное убранство комнаты за этой дверью давало некоторое представление об истинном положении Джордана в иерархии алмазной компании «Де Бирс».
Окна с двойными рамами выходили на шахту Кимберли — диаметром почти в милю и такой глубины, что даже с верхнего этажа невозможно было разглядеть ее дно. Яма казалась кратером, пробитым в земной коре упавшим с небес метеоритом. Каждый день она становилась все глубже, по мере того как шахтеры вгрызались в кимберлитовый конус. Из нее уже добыли почти десять миллионов карат превосходных алмазов — и все они принадлежали компании мистера Родса.