И пришел с грозой военной…
Шрифт:
— Что-то вы в неурочный час, я вас не вызывал, стало быть что-то случилось?
— Не совсем, Степан Осипович, но все же.
— Я слушаю вас, Петр Афанасьевич.
— Я к вам с предложением немного потрепать японцев.
— Взгляните сюда.
Макаров показал на лежащую на столе карту и Науменко послушно заглянул в нее. Обидно, но Звонареву не быть автором этой идеи, хотя несомненно он был первым, так как на Макаровской карте было только три отметки с маршрутами движения, что свидетельствовало о том, что за наблюдения принялись на день позже, чем Сергей Владимирович, но как говорится: кто успел, того и тапки.
— Уж не об этом ли вы хотели мне поведать?
— Да ваше превосходительство, только на моем образце четыре пометки. Однако, как вижу, я несколько припоздал.
— Я тоже, — вздохнув произнес адмирал. — Видно старею, не та хватка. Эту карту и свои предложения по минированию представил мне командир "Амура" Иванов.
— Не думаю что это повод для расстройств.
— Не скажите. Вы вон все рассмотрели, а меня только и хватило, что зубами скрежетать, — вздохнул адмирал.
— Если быть откровенным, то идея не моя. Это Звонарев, друг и компаньон моего зятя с первого же дня принялся делать измерения.
— Это тот, что подал идею с бронепоездом? — было заметно, что Макаров сильно приободрился. Да, его обошли на повороте, причем выходит, что дважды, но не его сверстники, а молодежь, молодым вообще свойственна безрассудность и горячность. Вот есть противник и есть возможность его достать, так чего еще нужно-то. Макаров понимал, что и сам додумался бы до подобного, но все дело в том, что он четко знал, ставить мины в нейтральных водах нельзя, а потому его мысли и не гуляли в эту сторону. А вот Иванов и Звонарев не заморачивались на эту тему ни минуты.
— Именно он.
— Ну и что вы по этому поводу думаете?
— А что я могу думать, если сам пришел к вам, чтобы озвучить эту идею. Да, связываться с нейтральными водами может выйти накладным, но ведь и японцы не больно-то рефлексировали когда угрожали нашим кораблям в Чемульпо и Шанхае.
— Вот и я так думаю.
— Какие корабли вы намерены использовать для постановки.
— А разве у меня есть выбор? Разумеется миноносцы.
— Я спрошу по-другому, какие миноносцы вы хотите использовать.
— Намекаете на "росичей"?
— Намекаю. Миноносцы для этой цели использовать считаю неразумным, не так много мин они могут нести, а установка весьма медленна. Другое дело "росичи", на них уже предусмотрены рельсы под якорные мины, как на "Енисее", мины будут поставлены в кратчайшие сроки.
— Не сидится вам на берегу, Петр Афанасьевич. Нет,"росичей" я выставлять напоказ не стану, даже в Порт-Артуре. Незачем о них знать раньше времени, а здесь японских шпионов все еще хватает. А вот провести операцию по минированию, это сам бог велел.
— Степан Осипович, вы конечно простите, но признаться отсиживаться в тылу, когда у отрядов Елисеева и Бубнова не осталось никаких сил, мне совесть не позволяет. За последнюю неделю они уже потеряли два миноносца, четыре ушли в ремонт, практически все корабли имеют те или иные повреждения. Я понимаю, вы хотите нанести внезапный удар по японским коммуникациям, но ситуация складывается таким образом, что мы по сути лишены какого бы то ни было выбора.
В словах Науменко был резон. Сейчас на плечи миноносников лег такой груз, что им в одиночку, без прикрытия и надежды на помощь приходилось отдуваться за всю эскадру. Каждую ночь миноносцы выходили в море, прокрадывались сквозь блокирующую линию японских миноносцев, придерживаясь береговой линии. Держаться близ побережья изобилующего мелями и подводными скалами было очень опасно, оттого все и старались держаться мористее, как таковые эти места не были хорошо знакомы русским морякам. Опять сказывалась тяга командования к экономии как угля, так и ресурса кораблей, как следствие редкие выходы в море и самое поверхностное знание морской обстановки. Но как выяснилось, концерн позаботился и об этом. Карты переданные в свое время на "Страшный", отличались просто невероятной точностью, во всяком случае в отличие от тех, что были у русских моряков. Как? Когда? Для чего? Все эти вопросы не имели ответа, а Песчанин только улыбаясь отшучивался, мол не зря ведь, вот и ладушки. А потом без зазрения совести огласил свою цену за комплекты новых карт.
Так вот, Макаров установил на двух эсминцах, на которых ходили командиры отрядов по гирокомпасу, снабдил миноносников комплектами карт и они очертя голову бросились бороздить прибрежные воды, без труда минуя блокаду. Японцы излишне приближаться к берегу все же опасались.
За эти несколько дней легкокрылые вестники смерти успели набросать мин в предполагаемых местах высадки десанта. Однажды даже атаковали конвой японских транспортов, сумев потопить три из них, один повредить, он все же остался на плаву достаточное время, чтобы выброситься на мель. Не обошлось и без боя с кораблями охранения, результатом которого стала гибель одного миноносца, и повреждение еще нескольких, четыре пострадали весьма серьезно, их сейчас в скором порядке ремонтировали, два из них к утру должны были встать в строй. Погиб и еще один миноносец, но произошло это не в бою. Ночью он потерял ведущего и двигался самостоятельно, подвела то ли девиация, то ли течение не было учтено в должной мере, но он наскочил на скалу. Команда покинула корабль, а сам он был взорван.
— Все это эмоции, не имеющие к делу никакого отношения. Я понимаю, что вам не терпится вступить в бой и морально вы чувствуете вину перед остальными. Но что вы имеете? Один корабль с подготовленным экипажем и это все. Каков прок от использования вашего миноносца, кроме как засветить его перед противником, а я сомневаюсь, что концерну удалось настолько качественно скрыть всю информацию, что японцам ничего не известно о строительстве кораблей. Наоборот они о них прекрасно осведомлены, но также знают и то, что концерн с ними сел в лужу. Ваш отряд, это козырь в моем рукаве и я его разыграю только тогда, когда буду к этому готов, когда вы будете к этому готовы.
— Ваше превосходительство, в случае подрыва на минах хотя бы одного корабля, нужно будет как-то развить успех, нужна будет минная атака, дабы противник потерял хотя бы один корабль.
— Разумеется я не собираюсь стоять в сторонке и наблюдать за происходящим. Все наличные силы будут выведены в море и укроются за Лаотяшанем. Как только и если только японцы наскочат на мины, миноносцы и канонерки устремятся в атаку.
— Канонерки?
— Понимаю, скорость у них такова, что эпитет устремятся, к ним никак не отнесешь, но все же будем надеяться, что уж тринадцать узлов они худо-бедно дадут, а значит меньше чем через десять минут будут на дистанции открытия огня. Отправлять шестнадцать миноносцев против двух броненосцев, трех крейсеров и четырех миноносцев, без поддержки не очень хорошая мысль.
— По моему выдвигать в атаку весь подвижной состав не очень хорошая мысль.
— Отчего же?
— Случись тяжелый бой, а это скорее всего неизбежно, нашим кораблям не выстоять в подобном противостоянии. Нет отправить миноносцы конечно имеет смысл, но только их, без поддержки канонерок, они слишком медлительны и случись повреждения, вообще будут двигаться со скоростью прогулочного шага.
— Повторяю, атаку миноносцев необходимо будет прикрыть, а кроме канонерок сделать это некому.