И пусть наступит утро, Высоцкий Алексей Владимирович

И пусть наступит утро

на обложку

Высоцкий Алексей Владимирович

Шрифт:

– Рус, сдавайся!
– надрывался репродуктор.

Полковник, обернувшись, что-то сказал Шлепневу, и через несколько минут над замолчавшими орудиями взвилось гвардейское Знамя полка.

Темнело. Атаки гитлеровцев становились все реже. Около полуночи Богданову передали радиограмму, потом все увидели возле самого берега небольшое рыбачье судно.

«Шхуна может принять на борт не больше тридцати человек. Значит, только раненых, - лихорадочно думал Богданов.
– А куда остальных?!»

– Керцман остался на Сапун-горе, - вслух произнес он.
– А я останусь здесь, с вами.

– Но вы ранены, - убеждал его Проворный, - все равно вы не будете полноценным бойцом. А нам предстоит не только пробиться в горы, но и совершить при этом длительный форсированный марш.

– Не могу.

Раненые были перевезены, но шхуна не уходила.

Богданов молчал. Комиссар понимал, какая борьба происходит в нем.

– Так надо, Николай Васильевич, - повторил он.

Со стороны Балаклавы донесся приближающийся гул моторов.

– Катера!
– Комиссар посмотрел на Богданова.
– Потопят раненых...

Проворный почти насильно отвел командира полка к шлюпке.

– Я не прощаюсь, мы пробьемся в горы, - сказал комиссар, и они обнялись.

Через полчаса шхуна пришвартовалась к подводной лодке и, высадив людей, ушла. Богданов увидел в лодке Петрова и начальника штаба армии генерала Н. И. Крылова, раненного в этот день на передовой.

Снова послышался гул моторов, и из темноты на светлую дорожку, протянувшуюся через всю бухту, выскочили торпедные катера.

– Погружаться бессмысленно, - спокойно сказал Петров, - забросают глубинными бомбами.

Катера с ревом промчались мимо, не заметив лодку.

– Они скоро вернутся, нужно уходить, - сказал капитан.

– Я не могу уйти, - ответил Петров.
– Должны подойти еще одна или две шхуны, на них наши люди, раненые...

На берегу вспыхнуло пламя, до лодки донесся взрыв.

– Они взорвали орудия!
– воскликнул Богданов.
– И атакуют!

Он всматривался в темноту, словно мог увидеть, что происходит там, в Мраморной бухте...

Ему кажется, что он видит убитых товарищей: Иващенко, Керцмана, Веселого, Гончара... Богданов ловит себя на том, что пытается говорить с ними, как с живыми, будто они тоже стоят рядом с ним у ограждения рубки.

Вторая шхуна подошла через два часа. На ней прибыло еще тридцать раненых. Люди заполнили все отсеки.

– На лодке сто тридцать человек, - доложил командир.
– Столько еще не перевозила пи одна средняя лодка.

– Придется уходить, - говорит Петров.

– Задраены люки. Лодка погружается.

Богданов не слышит, как о борта в последний раз ударяются волны Севастопольского рейда. Гвардии полковник думает, удалось ли пробиться его товарищам? Об этом он узнает не раньше утра. Одна из береговых батарей еще держит связь с Большой землей. Ему кажется, что этой ночи не будет конца. Но ведь так не бывает, чтобы не было утра? Оно обязательно наступит!

Послесловие

8 октября-1942 года Указом Президиума Верховного Совета СССР командиру 18-го гвардейского Краснознаменного артиллерийского полка гвардии полковнику Богданову Николаю Васильевичу присвоено звание Героя Советского Союза.

В январе 1943 года гвардии полковнику Богданову предложили должность начальника артиллерийского училища, но он стремился на фронт, и его желание было удовлетворено.

И опять громят врага артиллеристы под командованием Николая Богданова, теперь уже командира 20-й артиллерийской дивизии прорыва.

Курская дуга... Орел... Брянск...

3 октября 1943 года Николай Васильевич погиб в бою. Его похоронили в Брянске.

Приказом Министра обороны СССР Герой Советского Союза гвардии полковник Н. В. Богданов зачислен навечно в списки Коломенского высшего артиллерийского командного ордена Ленина, Краснознаменного училища имени Октябрьской революции.

Содержание

Приказ Министра обороны СССР

Доверие

Две точки зрения

Буденный приехал!

Разговор по душам

Накануне

Подготовка к инспекторской

Боевая стрельба

Переезд в Гнаденталь

Новый командир батареи

Последние мирные дни