И снова этот Баранкин, или Великая погоня
Шрифт:
— Ты, Малинин, наверное, заболел, — сказал Баранкин и приложил ко лбу Малинина руку. — Точно, жар…
— Свидетели! Легки на помине! — закричал Малинин, показывая рукой в сторону моста.
В это время действительно на окружном мосту появились Зинаида Фокина, Эра Кузякина, Света Умникова, Марина и другие ребята из их класса. А с другой стороны моста к ним присоединилась другая группа преследователей, состоящая из мальчишек.
— Опять обнаружили! — сказал безучастно Малинин. — Кажется, адская машина всё-таки сработала.
— Лезь в воду, за корму! — сказал Баранкин Косте.
И друзья, как были и в чем были полезли в холодную воду. Баранкин и утонул в одежде, чтобы теплее было.
— Утонули! — сказала Фокина, осознав весь ужас случившегося и заплакала.
— Конечно!.. Не вынесла душа поэта!.. — сказала Марина Турчина, хотя она на каждом собрании ругала Баранкина за то, что он плохо учится, но на самом деле он ей очень нравился.
— Душа поэта! — возмутилась печально и безо всякого возмущения Света Умникова, — написал одно стихотворение и уже душа поэта!..
— Факт, что довели! — сказал кто-то. — Преследователи!
Траурный митинг начался совершенно неожиданно. Каждый пытался сказать о Баранкине и Малинине самое хорошее…
Миша: — Просто у нас в школе может не тому учатся, — сказал он с грустью, снимая с головы кепку с большим козырьком, — потому что, если бы нас в школе учили тому, что знал Юрий Баранкин и в какой-то мере его друг Костя Малинин, то они были бы в нашем классе отличниками, а мы бы все были двоечниками!.. Ведь стоит только понять что к чему и чтобы расшифровать все загадочные надписи, вопросы без ответов, ответы без вопросов в комнате Баранкина или вот на этих парусах, а значит и в его голове, понадобятся целые десятилетия, а может быть и все столетия…
Женя: Просто Юра напоминал, как оказалось, человека, который читал книгу, а думал в это время о чем-то о своём!..
Миша: — Точно!..
Света: — Главное, другие и за свою-то школу не хотят выступать в концертах, а эти и за чужую школу выступили!..
Миша: — И ещё как выступили!..
Вадим: — И такие перед гибелью стихи написали замечательные!
Спросит Шуру журналист:
"В миллионах километров
от своей родной Земли,
Как вы в бездне очутились,
Здесь в космической дали?
. . . . . . .
Да ботинки занесли!"
Глеб:
Юра наш как солнце
И только разница одна
Затменье солнца
Бывает раз в сто лет,
А Юра наш всегда
В затменьи,
Лишь раз в году сверкнул
В нём свет!
И то, когда его уж нет!
Марина: — Погибли, не решив такой простой задачи!
Вадим: — Как это не решив?.. Они почти что решили задачу! Я своими ушами слышал. Вернее, правильно решали, когда бежали рядом с какими-то научными работниками! Я об этом уже Михал Михалычу по телефону рассказал. И эти профессора тоже на бегу какую-то задачу нерешённую решили.
Эра: — Это в биополе научных работников они решили задачу!
Вадим: — Между прочим, Михал Михалыч сказал, что, если они нашли ход решения, то это не Баранкин смог бы решить задачу потому, что оказался в биополе профессора, а профессор решил уравнение потому что был в биополе Баранкина!.. Михал Михалыч так и сказал: за то, что Баранкин с Малининым помогли своим биополем решить нерешённое уравнение — только за одно это я вывожу им годовую тройку по математике!
Все (тихо, сквозь слезы) — Ур-р-а!..
Зина: — Поздно кричать ура! Поздно!
— Надо же, — всхлипнула Светлана Умникова, — несколько дней до окончания учебного года не дожили!..
— И до открытия каникул тоже несколько дней не дожили! поддержала её Марина Турчина.
Зина: — Хоть бы голос Юры и Кости на земле остался! Ведь оставался же раньше!
Неожиданно со стороны Бородинского моста подкатил мотоцикл со старшим братом Вадима Котова и с Венькой Смирновым. Узнав о пропаже двух друзей… Венька сказал:
— Если бы они были отличниками, тогда бы ещё было жалко, а двоечников за что жалеть?
— Как тебе не стыдно! — сказала Фокина. Все девчонки заплакали снова в голос.
— А ты чего плачешь? — тихо спросил Баранкин Малинина.
— Мне нас с тобой жалко…
— Так мы же живы… — также тихо сказал Баранкин.
— Всё равно почему-то жалко! — Малинин ревел уже так громко, что его услышали на берегу.
— Слышите? — спросила Марина Эру и Зину. — Баранкина и Малинина опять нет, а голоса есть, а вы мне не верили!..
— Хотя и поздно, но мы сдаёмся, Юрочка и Костенька! — сказала Фокина, поднимая кверху руки, только… пусть эта мертвая вода станет для вас живой!..
— Что вы про живую воду? — возмутился старшеклассник. — Их в этой воде искать надо, а они… — и стал спешно раздеваться до трусов.
— Если сдаётесь, то это другой разговор, — громко сказал Баранкин из-за кормы "Плавучего Дома Сойера", — если сдаётесь, тогда мы с Костей живы!..
Наступила тишина. Каждый замер в той позе, в какой его застали слова Баранкина. Старшеклассник, лихорадочно стягивавший с себя узкие джинсы, перестал раздеваться.
— Голос! — воскликнула Марина Турчина, — голос Баранкина!.. Я же говорила, что у него голос иногда может жить отдельно от него самого!..
— Юра! — мистическим шепотом, чуть заикаясь, произнесла Фокина.
Сначала снова наступила тишина. И даже не тишина, а что-то гораздо большее… Целая тишинища, в которой отчётливо были слышны ещё и всхлипывания голоса Малинина.
— Ну, вот! — прошептала Марина, — и Малинина голос появился…
Затем снова возник успокаивающий голос Баранкина:
— Да перестань ты реветь! Из речки море солёное хочешь сделать?!.
— Мистика, — сказал решительно старшеклассник. — Если голоса ваших Баранкина и Малинина есть, то и сами они должны быть где-то здесь… — С этими словами он быстро перелез через ограду набережной и спрыгнул на палубу "Плавучего Дома Сойера", затем подошёл к корме, и, перегнувшись, заглянул в Москву-реку… Да вот они и сами! — крикнул он радостно на весь берег. — Вот они, голубчики ваши, попались всё-таки! — Утописты, несчастные! Ну и погоняли вы меня с моей машиной по всей Москве! Молодцы!.. Но моя машина обнаружения тоже молодец! Местонахождение ваше обнаруживала ориентировочно правильно!.. Конечно, ещё надо над ней поработать!..