И снова магия (Возвращение магии)

Клейпас Лиза

Смущенно улыбаясь, Алина покачала головой:

– Мне нужно подумать над столь серьезным предложением.

– Зачем думать? – Адам коснулся губами ее виска. – Твое сердце готово разбиться, так дай же мне успокоить его! Позволь мне гладить твои ноги ночью, и обнимать тебя, как сделал бы твой любимый друг. А когда тебе наскучит Англия, позволь мне показать тебе поразительные места, которые существуют на свете.

Алина улыбнулась, уткнувшись в лацкан его сюртука.

– Можно мне немножко подумать над твоим соблазнительным предложением?

– Сколько угодно, дорогая. – Внезапно Адам отодвинулся

от нее, хотя его руки все еще обнимали ее, и прошептал ей на ухо: – Мистер Буря движется в этом направлении, мисс Страх. Скажи, что мне делать – идти или остаться?

Алина высвободилась из его рук.

– Иди, – прошептала она. – Я сама справлюсь с ним.

– Мы сделаем это твоим девизом, – пошутил Адам и поцеловал ее в щеку. – Удачи, дорогая. Дай мне знать, если я понадоблюсь тебе.

– Ты не хочешь познакомиться с ним, прежде чем уйдешь?

– Нет. Хватит с меня и твоих рассказов об этом драконе, дорогая, – сказал он и оставил ее, улыбнувшись на прощание.

Все еще сидя на скамье, Алина подняла глаза и увидела Маккену, направляющегося к ней. Его темная тень накрыла ее. Нет, Адам был не прав, скорее Маккена был похож на дьявола, чем на дракона, ему разве что не хватало вил. Высокий, задумчивый, с дьявольским взглядом, одетый в черное и белое... Алина буквально перестала дышать, потрясенная острым желанием, охватившим ее при появлении Маккены. То же самое она испытывала в юности – непреодолимое желание прикоснуться к нему. Чувство давно прошедшей юности – дикое, ненасытное возбуждение, которое она так и не могла забыть.

– Маккена, – произнесла она, чуть-чуть задыхаясь, – добрый вечер.

Он остановился перед ней и, повернувшись, посмотрел на дверь, за которой скрылся Адам.

– Кто это? – спросил он, хотя Алина думала, что он уже знает.

– Лорд Сандридж. Мой близкий друг.

– Всего лишь друг?

Десять минут назад Алина ответила бы без колебания «да». Сейчас же открывшаяся перспектива стать женой Адама заставила ее задуматься.

– Он хочет жениться на мне, – пояснила она.

На лице Маккены не дрогнула ни одна жилка, хотя в глазах вспыхнул странный блеск.

– А ты?

Алина смотрела на него, он стоял перед ней, наполовину в тени, наполовину в свете, и чувствовала, как что-то меняется в ее теле, как кожа дрожит под голубым шелком, а соски становятся тверже. Тепло разливается внизу живота и в груди, словно кто-то обдавал ее жарким дыханием.

– Может быть, – услышала она собственный шепот.

Маккена подошел к ней. Протянул руку в молчаливом приказе. Она позволила ему поднять себя со скамьи и через перчатку почувствовала прикосновение его длинных пальцев, сомкнувшихся вокруг запястья как раз под кольцом белых розочек. И тут же вспомнила силу его рук. Ее сердце бешено заколотилось, когда большой палец Маккены проник в середину ее нежной ладони, даже этого простого прикосновения было достаточно, чтобы пульс участился.

– Маккена, – тихо спросила она, – почему ты не предупредил меня о своем приезде в Стоуни-Кросс?

– Я думал, мой приезд не имеет никакого значения для тебя.

Очевидная ложь была подана мягко. Любой поверил бы в это, но не она. «Не имеет значения?» – подумала Алина, разрываясь между гневом и горьким смехом. Как много рассветов и бессонных ночей

она провела, мечтая о его возвращении. И когда она была на пороге смерти, то шептала его имя, молила, звала, мечтала, что он обнимет ее...

– Конечно, имеет, – ответила она, прогоняя воспоминания. – Мы ведь когда-то были друзьями.

– Друзьями, – повторил он бесстрастным голосом.

Алина осторожно высвободила свою руку из его руки.

– Ну да. Очень близкими друзьями. И я часто думала, что случилось с тобой после того, как ты уехал.

– Теперь ты знаешь. – Выражение его лица было твердым и спокойным. – А я думал, что стало с тобой... когда меня отослали в Бристоль. Я слышал, ты была больна...

– Давай не будем говорить о моем прошлом, – Алина прервала его быстрым, натужным смехом. – Это очень скучно, уверяю тебя. Куда интереснее услышать твой рассказ. Расскажи мне все. Начни с того момента, когда ты впервые ступил на землю Нью-Йорка.

Хитрая лесть в ее взгляде, казалось, несколько озадачила Маккену. Он понял, что она решила держать его на расстоянии, флиртуя с ним, тем самым исключая возможность обсуждать что-то серьезное.

– Это разговор не для бала.

– Тогда, может быть, это разговор для гостиной? Или для игры в карты? Нет? Господи, это должно быть что-то сенсационное. Давай уйдем отсюда. Пойдем к конюшне. Лошадям очень понравится твоя история, и они не станут распускать сплетни.

– Ты можешь оставить гостей?

– О, Уэстклифф не новичок в подобных делах. Он подменит меня.

– А как же твой покровитель? – спросил Маккена, хотя уже вел ее к выходу из зала.

– Женщины моего возраста не нуждаются в покровителях, Маккена, – проговорила она с мимолетной улыбкой.

Он посмотрел на нее:

– Но один не помешал бы тебе.

Они вышли в сад, обогнули дом и подошли к конюшне. Особняк был построен по законам европейской моды, в виде подковы, полукругом обрамляющей внутренний двор. В одном крыле находились конюшни, в другом – помещения для прислуги, посредине располагались апартаменты господ. Забавно, но лошади лорда Уэстклиффа жили в лучших условиях, нежели большинство жителей Гемпшира. Посреди внутреннего двора, вымощенного камнем, располагался большой мраморный бассейн с водой, в котором лошади могли утолить жажду. Ворота в виде арки вели в большое помещение, где хранилась упряжь и прочие принадлежности для езды; далее находились стойла, в которых размещалось не менее шестидесяти лошадей; кроме того, существовало специальное помещение для карет, где всегда пахло кожей, политурой и воском. Конюшня не сильно изменилась с тех пор, как Маккена покинул Стоуни-Кросс-Парк. Алина подумала, что ему будет приятно снова увидеть знакомые места.

Они вошли в первое помещение, стены которого были увешаны седлами, поводьями, уздечками, ремнями и другими изделиями из кожи. Деревянные ящики с принадлежностями аккуратно выстроились на полках. Резкий запах лошадей и кожи пропитал воздух.

Маккена прошелся рукой по седлам; наклонив темноволосую голову, погрузился в воспоминания.

Алина ждала, пока он снова вспомнит о ней.

– Как тебе удалось начать новую жизнь в Нью-Йорке? – спросила она. – Наверное, не смог найти работу, имеющую отношение к лошадям? Почему ты вдруг стал паромщиком?