И снова Пачкуля!
Шрифт:
— Ну да? И к кому вы обратились? — поинтересовался Рональд.
— К кузену Вилли, — встрял Дик. — Ты помнишь Вилли, Рональд? Дикаря? Брата кузена Пьера. Он четвероюродный кузен племянника бабки дяди мужа сестры твоей матушки. Живет в горах. Ест бобы.
— Ну да, — расплывчато сказал Рональд. — Ну что, здорово. Кузен Вилли, значит? Надо же. Как там у него дела?
(Не то чтобы Рональду было интересно. Он понятия не имел, что за кузен Вилли. Он просто хотел, чтобы все перестали говорить о таинственном исчезновении Пачкули и карнавальной лошади. Что-то ему подсказывало, что его роль в этой истории не добавит ему популярности.)
— Слушайте, —
Судя по раздавшемуся из оркестровой ямы дудению, бренчанию и бумсанию, оркестр был готов.
— Так, ребята! — пискнул режиссер. — Начинаем с самого начала!
Глава шестнадцатая
Следопыт
А еще сложенная в несколько раз бумажка. Скорее всего, выпала из чьего-нибудь внутреннего кармана. Это была страница из мебельного каталога, содержавшая массу информации о стульях!
Вилли Енот поискал еще. И за камнем нашел другую улику.
Остроконечный колпак! Довольно потрепанный, одна звезда висела на нитке. Видать, кто-то недавно его на славу попинал.
Дикарь поднял его двумя пальцами и заглянул внутрь.
— РОНАЛЬД ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ, — прочел Вилли вслух. — СТИРАТЬ ОТДЕЛЬНО. Хмм.
Он скатал колпак и сунул его в карман кожаных штанов. Затем, с чмоканьем посасывая больной зуб, он направился к выходу из пещеры.
Снег снаружи был утоптан множеством ног. В сугробе лежал опрокинутый медный котелок. Мы с вами не на «ты» с дикой природой и едва ли много бы поняли из этой загадочной картины. В отличие от Вилли. Для опытного следопыта все было очевидно. Здесь проводили магический эксперимент, и он явно вышел из-под контроля.
Снова работа для верной носопырки. Вилли утер свой большой умный нос рукавом и понюхал воздух, как гончая собака.
— Будь я проклят, если не чую гоблина! — рявкнул он сам себе.
Чуть поодаль в кусте два кролика пихнули друг друга в бок.
— Это кто такой? — прошептал один.
— Ты что, не знаешь? — тоже шепотом ответил другой. — Это Дикарь Вилли Енот, знаменитый следопыт! От его зоркого глазу ни одна тварь не укроется.
Они восхищенно наблюдали за тем, как Вилли поднял тигель, осмотрел его со всех сторон и аккуратно провел по краю грязным большим пальцем.
— Что за чертовщина… — Вилли отпрянул, на мгновение лишившись присутствия закаленного дикарского духа. Палец просвечивал насквозь! Он не то чтобы совсем исчез — для этого не хватило сыворотки, — но на несколько секунд стал прозрачным!
Эффект был непродолжительный. На глазах у Вилли палец постепенно мутнел и наконец окончательно проявился! На всякий случай Дикарь осторожно пошевелил им. Ну да. Палец на месте, грязный, как и всегда.
И вдруг все стало ясно. Кусочки головоломки встали на свои места.
— Ха! — сказал Вилли Енот и довольно хлопнул себя по бедру. — Чтоб меня разорвало! Провалиться мне в тартарары, коли это не зелье для невидимости!
— Поразительно! — вздохнули кролики. — Как он это делает?
Теперь настал черед изучить утоптанный снег.
Следов было множество: некоторые переплетались, другие образовывали беспорядочные круги. Толкотня здесь явно была еще та. Вилли обнаружил следы семи — нет, восьми — пар ног, уводящие в чащу. Или, если точнее, шести пар ног — и двух пар копыт!
Следы впереди были крупные и чудные, не очень-то похожие на отпечатки копыт. За вторыми следами, очевидно принадлежавшими более привычного вида лошади, шли две параллельные линии, которые явно оставила повозка. Ступая осторожно, чуть пригнувшись к земле, легендарный следопыт зашагал по тропе. Два кролика смотрели ему вслед, пока он не пересек поляну и не исчез за деревьями.
— Ну что за парень! — хором сказали они и попрыгали к своим норкам, чтобы рассказать внукам. Да, наблюдая за тем, как работает Вилли, можно было многому научиться. Ему служила подсказкой каждая сломанная ветка, каждый перевернутый прутик, каждое дуновение ветра. Ну и следы, конечно, тоже помогали. Дойдя до того места, где тропа раздваивалась, Вилли не задумываясь свернул направо, вместе со следами копыт и повозки. Извилистая тропа все петляла и петляла между деревьями. Временами Вилли оказывался по пояс в сугробе — впрочем, это обычное дело для того, кто живет высоко в Туманных горах, ест бобы. Словно маленький неутомимый снегоуборщик, он забирался все дальше и дальше в лес. Через какое-то время он нашел опрокинувшуюся повозку, одно колесо которой крепко застряло в яме. С этого момента отстающие следы копыт явно стали нагонять те, что шли впереди. Немного позже, когда Вилли сидел на бревне и ел бобы, восстанавливая силы, он услышал печальные крики.
— Помогиииите! — голосили где-то вдалеке. — На пооомооощь!
На елке, с тех пор как мы ушли, в общем и целом ничего не изменилось — разве что Пачкуля с карнавальной лошадью наконец побороли невидимость. К их гигантскому облегчению, действие Рональдовой сыворотки закончилось. Оно, заметьте, было весьма продолжительным и доставило испытуемым немало неприятных минут. Когда проявляешься и исчезаешь, чувствуешь себя примерно так, как будто катаешься вверх-вниз на скоростном лифте после плотного ужина. У подножия дерева по-прежнему томился в ожидании терпеливый Ромео, нафыркивая всякие милые глупости. Да, его новая подруга ведет себя необычно. К примеру, ночует на деревьях, не говоря уже об огорчительной привычке растворяться в воздухе. Но это только добавляет ей очарования. И потом, сейчас-то она здесь, во всей своей пятнистой красе.
— На пооооомооощь! — хором горланили Пачкуля с Красавчиком. — Помогиииите!
Из лошадиного тыла не доносилось ни звука.
— Что он там делает? — возмутилась Пачкуля. — Почему мы одни должны глотки надрывать. Эй! Цуцик! Помогай нам кричать, слышишь?
— Не могу я, — приглушенно завизжал Цуцик. — Я в обмороке. Я больше не могу. Слышьте, мне кранты.
— Нет, не кданты, — сказал ему Красавчик. — Ты должен деджаться. Мы же тут все вместе. Мы все скодо…
Он внезапно умолк. Выглянув в лошадиный рот, он увидел, как из-за куста вышла решительная фигурка в штанах из оленьей кожи и направилась прямо к ним, ловко раскручивая лассо.