И в аду есть герои
Шрифт:
– Я понял, – вздохнул Монастырев.
Крысаулас повернулся к Пукосу:
– Обеспечить абсолютную безопасность проекта! Никаких сбоев! Составь список дилеров, которым мы передавали «стим», и ликвидируй всех!
– Зачем? – Впервые за многие годы Адольфус потребовал разъяснений. – Мы так тщательно отбирали этих людей!
– Город должен забыть, что мы производили «стим», – отчеканил Крысаулас. – По крайней мере, до тех пор, пока мы не решим окончательно, что делать дальше.
Глава 7
«Битва за мусорный контейнер? Как стало известно нашим корреспондентам, сегодня утром в районе Шоссейной улицы группа неизвестных расстреляла из автоматов пожилого бродягу, копошившегося в мусорном бачке. Невольными свидетелями происшествия стали муниципальные мусорщики, чудом оставшиеся в живых. Неужели в наших отходах можно найти…»
«Что произошло на Гольяновской улице? По свидетельству очевидцев, в течение примерно десяти минут там шел настоящий бой, сделавший бы честь самой настоящей войне, после чего вся улица была взята под полный контроль объединенных сил Великих Домов. Пресс-службы главных семей Тайного Города хранят подозрительное молчание, отделываясь общими фразами о «нештатной ситуации», однако наблюдатели полагают, что…»
Двадцать башен ониксового замка Кадаф на мгновение отчетливо высветились на фоне мощной красной зарницы и без следа растворились среди нависающих над озером черных облаков. Только за последнюю минуту погонщик рабов насчитал уже шесть таких вспышек.
«Плевок дракона» или «дыхание дракона»? Ктулху плохо разбирался в боевой магии Великих Домов. Он просто знал, что раз появилась зарница, значит, союзники используют что-то связанное с огнем.
Небо за скалами полыхнуло вновь.
– Вчера в полдень на перевале Ком гарки Темного Двора сожгли два моих легиона, – глухо произнес Ситри. – Сформировали подвижное «кольцо саламандры» чудовищной мощности и сжимали его до тех пор, пока не осталось никого. – Ситри помолчал, угрюмо теребя боевой пояс. – Там плавились даже мечи Мертвых Демонов Шаб-Ниггурата. Его когорты прикрывали нас справа. – Снова пауза. – Они тоже влипли.
– А сам Шаб? – осведомился Ктулху.
Погонщик рабов знал, что даже самое мощное «кольцо саламандры» не способно причинить особого вреда иерархам Кадаф. Не для того Великий Господин наполнял ненавистью их тела, чтобы горели они глупыми поленьями на радость ублюдкам из Тайного Города.
– Шаб пытался прорваться на юг, а я шел на север, – ответил Ситри. – Блем сумел проскочить и вынести меня. – Повелитель шестидесяти легионов, от которых осталась разве что десятая часть, потрепал по холке свою саранчу. – А Шаба взяли навы. – Очень длинная пауза. – Мы всю ночь слышали его вопли.
Шаб-Ниггурат! Старый задира с огромным горбом и козлиной головой. Большой любитель игры в кости и крепкой северной медовухи. Ктулху поежился.
– Великий Господин сумеет вернуть его кровь.
– Если сам уцелеет, – неразборчиво пробубнил Ситри.
– Что ты сказал?
– У меня было видение: с первыми лучами солнца Великие Дома сотрут замок Кадаф с лица Земли. – Ситри развернул саранчу в сторону зарниц. – Так что прощай, Ктулху. Вряд ли наша ненависть спасет нас от мести Великих Домов.
Опасные речи, очень опасные. Верность Азаг-Тоту иерархи впитывали с каждой каплей Золотого Корня, его ненависть становилась благословением, и в душах не было места неверию. Или было? Помятый шлем Ситри и его мертвые, обреченные глаза ясно свидетельствовали – петля сомнений сдавила гордого повелителя шестидесяти легионов. Многое, очень многое может измениться в проклятой душе иерарха Кадаф, видевшего, как небо превращается в камень, а камень – в кипящую лаву. В душе, привыкшей к победам и теперь раз за разом испытывающей горечь поражения.
– Пока жив Великий Господин, они ничего не смогут нам сделать! – крикнул погонщик рабов.
– Вот именно!
Ситри поскакал в бой. В безнадежный, отчаянный бой, который вели остатки гиперборейской армии с объединенными силами Великих Домов и магических человских кланов. В самую гущу сражения, где под ударами колдунов дрожала земля и становилось ядовитым небо. Где не было пленных, ибо философия войны на взаимное уничтожение исключала само это понятие.
Черные башни Кадаф вновь вырисовались на фоне ослепительной зарницы. Погонщик рабов привстал на стременах, отчего его мощный хвост резко вытянулся вверх, с ненавистью посмотрел на своих подопечных и щелкнул бичом.
– Шевелитесь, презренные!
Толпа разноплеменных простолюдинок, окруженная и подгоняемая Тощими Всадниками, продолжила свой путь к берегу священного озера, где их ждал Носящий Желтую Маску. Среди них были и пленницы, свезенные во владения Великого Господина со всех концов Земли, и вольные крестьянки, которых отступающие гиперборейцы согнали с родных мест, и даже знатные гиперборейки, братья которых бились сейчас с армиями союзников, – погонщику рабов приказали собрать всех женщин, которых он сумеет найти. Всех женщин. Как можно больше женщин. Ктулху не знал, что именно собирается сделать ближайший ученик Азаг-Тота с этими рабынями: ключник замка Кадаф, как и сам Великий Господин, нечасто раскрывал свои планы, но Погонщик понимал, что если Носящий Желтую Маску, вместо того чтобы сражаться с врагами, лично занимается этим делом, то предстоящий обряд очень важен для Азаг-Тота.
Бич снова щелкнул.
– Быстрее, подлые твари!
На берегу священного озера, прямо у кромки воды, стояла арка, вырезанная из цельного куска янтаря. Она была хрупка и величественна, ее своды украшали главные символы Кадаф, а контуры слабо дрожали в неясном свете укрепленных вокруг факелов. Но дело было не только в плохом освещении. Приблизившись к арке, Ктулху всей кожей ощутил колоссальное количество энергии, пронизывающей изящное строение. Энергии, которой бы с лихвой хватило на распыление десятка навов, но которую Великий Господин повелел сконцентрировать здесь, на берегу священного озера.
«Что же он задумал? Да защитит нас всех его ненависть! Может, какой-нибудь чудовищный обряд, который разом сметет с лица Земли Великие Дома?»
К арке вела короткая дорожка, выложенная квадратными белыми плитами. Погонщик рабов присутствовал при ее строительстве и видел, как Носящий Желтую Маску лично с величайшей осторожностью, непрерывно бормоча заклинания, выкладывал этот путь. И принес столько жертв, сколько плит было использовано: под каждой из них лежало одно сердце.
Прямо напротив янтарной арки, ровно в семи шагах от берега, вырастал из воды массивный черный трон. В отблесках факелов он казался продолжением сумрачной воды священного озера, но на самом деле был создан из божественного оникса, плоть от плоти черных стен замка. На троне, неподвижно и неестественно выпрямившись, сидела высокая женщина в ослепительно белой одежде. Длинный подол платья плавно струился по ступенькам трона прямо к воде, но не касался ее. Красивые руки женщины были обнажены, а предплечья густо покрыты магическими татуировками Кадаф. Голова плотно укутана белым платком, глаза закрыты, а холодное лицо с тонким, длинноватым носом, высокими скулами и заостренным подбородком было спокойно и умиротворенно. Казалось, женщина спит или зачарована. Или готовится к сложнейшему аркану.