И возмездие со мною (Человек боя)
Шрифт:
— Эй, сявки, кончайте базлать, человеку спать мешаете.
Ираклий и Крутов посмотрели на говорившего, переглянулись.
— Блатные, — понизил голос Ираклий. — Позавчера задержали, за ограбление. Права качают.
— Чмо, тебе говорят! Облома захотел?
Крутов оглядел компанию.
Их было четверо, неуловимо похожих друг на друга, как шишки одной сосны, угрюмых, обветренных, с застывшими старыми лицами, хотя возраст самого старшего из них вряд ли достигал пятидесяти лет. Один спал, укрытый простыней, трое тихо играли в карты, раздетые по пояс. Тот, кто оборвал разговаривающих
— Им место не в КПЗ, — сказал Егор, — а где-нибудь на Колыме. А вы как сюда попали?
— Что-нибудь о РОЧ слышали?
— РОЧ? Это Российское общество…
— Российский Орден чести. Я магистр Жуковского отделения РОЧ.
Крутов присвистнул.
— Каким же образом вы оказались в камере?
Темнотелый татуированный «братан» что-то сказал соседу, огромному пузану с висящими грудями, и тот, тяжело ступая, подошел к нарам, где сидели Егор с Ираклием.
Камера притихла. Кроме четверых уголовников здесь находилось еще четверо человек: лысый дедок, свернувшийся калачиком у параши, двое молодых парней с бритыми головами и мужчина средних лет, спавший на койке верхнего яруса.
— Жить надоело, бобики? — Пузан протянул пухлую руку к Ираклию, и Крутов аккуратно, не вставая, ударил его ногой под колено.
Пузатый присел и едва не упал, хватаясь руками за стояк нар. Выпучил глаза.
— Ты че, оборзел, баклан?!
Двое его приятелей перестали играть, посмотрели друг на друга, бросили карты и подошли к месту инцидента. Крутов сел, прикидывая, кого отключать первым, но голубоглазый магистр Ордена чести остановил его жестом и повернулся к уголовникам, не вставая с места, глянул в бешеные глаза татуированного.
— Успокойтесь, господа, все нормально. Мы будем разговаривать тихо.
Несколько секунд длилось тяжелое молчание, потом татуированный лидер повернулся и сел на место возле тумбочки в углу камеры.
— Тасуй, Кощей.
— Ну, фрайер, я тебе еще… — прохрипел толстяк, кидая на Крутова выразительный взгляд.
Троица снова принялась шлепать картами.
— Ловко вы их, — покачал головой Крутов. — Владеете психическим дальнодействием? Гипнозом?
— Можно сказать и так, — улыбнулся Ираклий; улыбка у него была очень приятная: вежливая, дружелюбная, чуть извиняющаяся и в то же время гордоуверенная, как бы предупреждающая. — Я с раннего детства занимался тем, что называется сейчас трансперсональной психологией и НЛП — нейролингвистическим программированием. Раньше этоназывалось гармонизацией человеческого духа с принципами Вселенной. Я исповедую эту философию уже тридцать пять лет.
— Тридцать пять?! Постойте, — Крутов нахмурился, — сколько же вам тогда лет?
— Сорок, — блеснул улыбкой Ираклий.
— Вы случайно не занимались боевыми искусствами?
— Совсем не случайно. В принципе вся моя жизнь — это путь Воина, а Орденом я занимаюсь всего второй год по совету моего друга Сергея Моисеева. Имя знакомо?
— По-моему он президент Международной Ассоциации контактного каратэ…
— И гроссмейстер Международного Ордена чести, кавалер Креста чести.
— Понятно. И вы уехали из Москвы…
— У меня в Жуковке родственники, а работать можно и нужно везде, в том числе и в провинции.
— И все же непонятно, как вы оказались здесь, в камере с этими типами.
— Вы же тоже попали сюда, хотя явно не принадлежите к криминальному миру. Говорят, вы кого-то убили?
— Гражданин Коркия, за что вы убили человека? За мэчту. Поясните суду, что вы имеете в виду. Я его убил нэ за то, что он спал с моей женой и тещей, дегустатор, понимаешь. И не за то, что он спустился по водосточной трубэ из моего окна, каскадер понимаешь. Я его убил за то, что он сказал: я еще вэрнусь! — мэчтатель, понимаешь.
Ираклий улыбнулся.
— Старый анекдот.
— Коекто решил предъявить мне счет… хотя я никого не убивал. Крутов Егор. — Полковник сунул руку Ираклию.
Тот пожал руку, слегка поклонился.
— Очень приятно познакомиться. Я слышал, что вас обвиняют в убийстве, но не поверил. Расскажете, как все произошло?
— Сначала вы.
Ираклий дернул уголком губ, пряча улыбку.
— Конечно. Все очень просто. РОЧ — организация общественная, но официально зарегистрированная, ей необходим офис или хотя бы помещение. В декабре прошлого года мы арендовали у Райкомимущества весь второй этаж бывшего Жуковского Дома культуры. Как положено, составили и подписали договор, заплатили за аренду за год вперед. А в начале июля нас начали выселять.
— Почему? Вы же заплатили.
— Вот и я задал тот же вопрос, а мне ответили, что расценки аренды изменились, а поскольку мы вовремя не доплатили — извольте покинуть помещение.
— А в инстанцию повыше не ходил?
— Не успел. Приехали крутые парни в униформе «деловых людей»: черный пиджак, серые брюки, галстук в горошек, туфли а ля «копыто лошади», — и нам пришлось защищаться. Первый натиск мы выдержали, как-никак, у нас все документы в порядке, а второй раз они приехали рано утром, связали сторожа, взломали двери, начали выбрасывать наши вещи, мебель, аппаратуру…
— Беспредел! Но ведь должна быть какая-то причина такого наглого вторжения.
— О, конечно, причина есть. У Брянского мэра есть брат, «новый русский», ему и приглянулись наши апартаменты под свое представительство, а может быть, под какую-нибудь фирму. Я знаю, что он начал скупать дома и земли в деревнях района, якобы для создания сети современных магазинов и строительства клубов различного назначения, но так ли это на самом деле, не проверил.
— А в Ковалях он случайно не купил хату?
— По-моему, да, приобрел.
— Его не Борисом кличут?
Ираклий внимательно посмотрел на Крутова.
— Ты с ним знаком?
Егор покачал головой.
— Как тесен мир! Он наехал на меня в первый же день, как только я приехал к родственникам. Но тогда получается, что его братмэр — муж Елизаветы?!
Ираклий продолжал выжидающе смотреть на Крутова, и тот, мрачнея, рассказал ему историю своих отношений с Борисом Мокшиным, не вдаваясь в подробности.
— Ты не знаешь, куда поместили Лизу?