И все-таки, медвежонок, ты попал
Шрифт:
— Если будет больно, скажи мне, — говорю я ему и, осторожно взявшись за его большую ногу, приподнимаю ее, чтобы можно было бы подсунуть подушку под его лодыжку.
Наверное, мне следовало нагнуться таким образом, что позволило бы мне сунуться своей задницей ему прямо в лицо, совсем чуть-чуть. Ну, мне так кажется.
Однако Мэл не отвечает, и я внимательно осматриваю его ногу.
— Похоже, зажим оказался недостаточно мощным, чтобы сломать кость. По-видимому, тебе повезло отделаться всего лишь страшным синяком и в ближайшие несколько дней будешь ощущать сильную боль. Давай я
Я выправляюсь и, улыбнувшись ему, не спеша иду на кухню.
Мгновением позже я возвращаюсь с пакетом замороженного горошка и еще одним полотенцем. Мэл сидит на моем диване и выглядит так, будто ему чертовски не по себе. Его руки теперь сложены прямо поверх полотенца — может ли быть такое, что он прячет от меня свой возбужденный стояк? Лишь одна мысль об этом меня вдохновляет, и мои движения становятся более кокетливыми, более чувственными. Когда я нагибаюсь, чтобы положить полотенце на его ногу, я стараюсь сделать это так, чтобы моя футболка оттянулась от шеи, чтобы я могла сверкнуть ему своей ложбинкой. Я кладу замороженный горошек на полотенце, а потом, издавая тихий щебечущий гортанный шум, осторожно прижимаю горошек к больному месту.
— Как ощущения?
Он ворчит.
Я продолжаю действовать дальше, усаживаясь верхом на его ногу, и протягиваю руку за пивом.
— Не хочешь выпить? Я принесла и для тебя.
— Не хочу, — его слова сказаны хриплым, резким голосом.
Ааа! Он закрывается от меня. Но вместо того, чтобы ощутить боль, я настроена оптимистически. Судя по всему, Мэл сразу закрывается или сбегает, хотя испытывает ко мне влечение, так что это верный признак того, что он взволнован моим присутствием.
— Не неси чепуху, — заявляю я ему и, используя край моей футболки, откручиваю крышечку. Я предлагаю его ему, и он неохотно принимает. Прикусив губу, я наблюдаю, как он отпивает несколько глотков. Есть что-то такое в его шее, что я нахожу совершенно захватывающим. Может потому, что его шея настолько огромная и мощная? Соски у меня напрягаются, и я представляю, как облизываю связки этой толстой шеи. Ммм.
Он замечает, что я разглядываю его, и замирает на месте.
— Так и собираешься сидеть здесь и глазеть на меня?
— Может быть, — я улыбаюсь ему. — Я тебе мешаю?
Сжимая челюсти, он кладет пиво на журнальный столик.
— Мне нужно идти.
— Нетушки, — говорю я быстренько и кладу руку ему на грудь, чтобы помешать ему встать. — Я буду о тебе заботиться. В том, что ты поранился, виновата я. Я в твоем полном распоряжении до тех пор, пока твоя нога не заживет, — я пододвигаюсь к нему немного ближе. — А теперь… скажи мне, чего ты хочешь.
Он смотрит на меня свирепым взглядом. Немного погодя, он спрашивает:
— Откуда ты узнала, что я медведь?
Черт возьми, он что, серьезно? Я, можно сказать, преподношу ему себя на блюдечке с золотой каемочкой, а он хочет всего лишь поговорить?
— Тетя Мэри тесно работает со многими местными волками. Один из них и проболтался.
— Гребаные сопливые волки, — он с отвращением качает головой.
— Ой, да ладно
— Ммм.
— Не великое дело, — говорю я ему. Я шевелю пальцами у него на груди. У него на груди много волос, но вместо того, чтобы из-за этого смутиться, я невероятно возбуждена. Он просто чертовски мужественный. — Даю тебе слово, что сохраню твой секрет. Крест на сердце.
Моей другой рукой я специально провожу пальцем по моим грудям. Под моей футболкой нет бюстгальтера, и я надеюсь, что он это замечает.
Он переводит взгляд на мою грудь, и выражение его лица ужесточается.
— Райан.
— Да?
— Ты что, прикалываешься надо мной?
— Вообще-то…. я соблазняю тебя. Я все думала, сколько времени тебе потребуется, чтобы это заметить.
Глава 5
МЭЛ
Оказывается, крайнее возбуждение может заглушить любые другие сигналы тела — голод, усталость, боль. Полезно знать. В следующий раз, когда меня подстрелят или придется страдать от переохлаждения из-за того, что слишком много дней пребываю в глубоком зимнем холоде, я буду думать о Райан, и пульсация между моих ног — это все, о чем я смогу думать.
Это все, о чем я могу думать сейчас. Об этом и о том, что она этому причина.
Ее торчащие соски тыкаются в тонкую ткань ее футболки. Она заявляет, что соблазняет меня, и факты это подтверждают.
— Я… я не хочу так тебя использовать, — бормочу я, отрывая глаза от ее груди.
— Если бы ты только сказал мне, Мэл, я бы тут же забралась на тебя, — она легонько царапает мою грудь.
— Сказал, — шепчет мой рот, прежде чем мой мозг успевает подхватить.
От неожиданности и облегчения она резко втягивает воздух, и я наблюдаю — будто смотрю кино — как она скользит вверх по моей ноге и заползает ко мне на колени. Ее колени располагаются по обе стороны от моих бедер. Ее задница опускается на мои бедра. Инстинктивно обняв ее попку, я выпускаю из рук полотенце, и Райан приподнимает бедра в движении, от которого у меня закатываются глаза.
Сидя на мне, она трется бедрами и это самая жаркая ситуация, что мне за всю мою жизнь доводилось переживать. Я бы мог, наверное, кончить только от этого.
— Поцелуй меня, Мэл. Пожалуйста, — просит она.
Что-то внутри меня ломается. Она ни в коем случае не должна вымаливать удовольствие. Она должна быть одарена им каждую минуту каждого часа каждого дня.
Я запутываю руки ей волосы и притягиваю ее уста к своим. Под моим натиском она с легкостью открывает их, и ее язык сплетается с моим. Она свирепая штучка, и я вкушаю ее желание, как только она с решительностью встречает мое хищное нападение, набрасываясь на меня своим собственным неистовством.