И все-таки, медвежонок, ты попал
Шрифт:
Она трется о мой напрягшийся член, и я чувствую влажность ее влагалища, просачивающуюся сквозь ее крошечные шортики.
Я просовываю пальцы за пояс ее шорт и едва с ума не схожу, когда, проскользнув мимо ее складочек, я обнаруживаю, что ее киска истекает соком.
— Хочешь внутри себя что-то тверденькое, маленькая девочка? — спрашиваю я, в последний раз напоминая ей о нашей существенной разнице в возрасте. И, наверное, самому себе, что держу руку на еле-еле совершеннолетней киске.
— Что ты, папочка, хочешь этим сказать? — глядя на меня, эта маленькая проказница хлопает ресницами.
— Сдается
— Объезди мою руку, Райан. Покажи, как сильно ты этого хочешь, — требую я.
Она кладет обе руки мне на плечи, используя мое тело как опору в то время, как скользит по длине моих пальцев.
— Когда я получу твой… — она останавливается и, покусывая губы, бросает взгляд вниз, словно она слишком стеснительная, чтобы произнести это слово.
Мое сердце трепещет от той игры, в которую она хочет поиграть со мной. Я даже и представить себе не мог, что нечто подобное я могу найти занимательным. Но тут мне приходится признаваться самому себе, что в эту игру я наслаждался бы играть лишь с ней одной.
Я тяну ее за волосы, вследствие чего она вынуждена посмотреть мне прямо в глаза. У нее раскрасневшейся лицо, а взгляд совершенно остекленевший от похоти.
— Член? — спрашиваю я. — Ты хотела спросить, когда получишь мой член? — она кивает головой, насколько это позволяет моя крепкая хватка в ее волосах. — Произнеси это, малышка.
Я намеренно говорю более суровым, более требовательным голосом.
На мой резко сказанный приказ ее влагалище решительно сжимает мои пальцы.
— Но я не знаю, смогу ли я это сказать. Я еще ни разу… этого слова не произносила. Никогда еще я не испытывала такого сомнения относительно каких-то из слов. — Она тянется вниз и обвивает своими ладошками мою ноющую плоть. Ее пальчики трепещут, как крохотные бабочки, осыпая мой ствол едва ощутимыми ласками вверх и вниз по всей его длине.
Хотя я понимаю, что отчасти это всего лишь игра, то, с какой медленностью она меня ласкает, да и выражение ее лица подсказывает мне, что кое-что из этого все-таки правда.
— Малышка, неужели ты еще ни разу не спала с мужчиной?
Она качает головой.
— Неа.
— Тогда что ты делала? — проскользнув внутрь нее, я не почувствовал каких-либо преград, однако она тугая. Намного туже, чем я ожидал. Туже, чем мне приводилось испытывать в жизни.
— Ласкала себя сама, — нерешительно отвечает она. — У меня есть… игрушки.
Я невероятно удивлен и смущен, что она хочет, чтобы ее первым был именно я. Ей уже никогда от меня не избавится, и она должна об этом знать. Я хватаю ее за подбородок, вынуждая ее смотреть мне прямо в глаза.
— Райан, — я называю ее по имени, чтобы она понимала, что это уже не игра. — Если я возьму тебя… когда я возьму тебя, — поправлю я, — я стану последним мужчиной, который когда-либо прикоснётся к тебе. Ты меня поняла?
Я вытаскиваю пальцы из ее горячего влагалища, чтобы она поняла, что отпускаю ее. Я не стану ее останавливать, потому что, если мы продолжим,
Это убьет меня, если дать сейчас ей уйти. Мой член орет на меня, чтобы я заткнулся. Но эта девственница должна иметь возможность уйти, прежде чем я всажу член в ее девственное тело, наполню ее своим семенем, и каждая клеточка ее тела запахнет моим запахом.
Маленькая девочка, которую она изображала, исчезает и заменяется твердостью и понимающим взглядом.
— Может я и моложе тебя, но знаю, чего хочу. Я мечтаю о тебе того самого момента, как увидела тебя в том магазине. Я даже не ожидала, что мужчина, вроде тебя, может захотеть девушку, вроде меня, человеческую. У меня нет высшего образования. У меня нет талантов. У меня нет специальности. Меня удивляет, что ты вообще обратил на меня внимания.
Она поворачивается и целует меня в ладонь.
Я пялюсь на нее, разинув рот от удивления.
— Когда ты последний раз заглядывала в зеркало? Райан, ты можешь заполучить любого мужчину. Я старый и безобразный сукин сын, которому просто посчастливилось иметь определенную сноровку в обращении с ножом.
— Определенную сноровку, значит? — она улыбается широкой и красивой улыбкой. — От твоего искусства у меня аж дух захватывает. Твои резные фигурки выглядят настолько реальными, что мне так и кажется, что они вот-вот спрыгнут со своих пьедесталов и, расправив крылья, взлетят. Только, давай, не спорь со мной. А теперь, когда ты здесь, и ты в моих руках, дайка я тебе кое-что объясню, — она поднимает руки и обхватывает мое лицо своими ладонями. — Как только я возьму тебя, других женщин у тебя больше не будет. С этого момента я единственная, кто заполучает Мэла Стандарта. Теперь ты принадлежишь мне.
Она хватает меня за уши и удерживает меня неподвижным, покуда сама впивается мне в губы свирепым поцелуем. От ее заявлений я совсем теряю голову. Я скольжу рукой между ее ног и засовываю пальцы туда, где им и место.
Мне до смерти хочется уложить ее на этот диван и трахать до тех пор, пока мы оба не рухнем без сознания. Мне столько всего хочется с ней сделать. Мне хочется развести эти непорочные бедра и лизать эту девственную киску, которую уже никто, кроме меня, на вкус не попробует. Это сильнодействующий, секретный эликсир — подлинный источник наслаждения, которым только я один буду упиваться.
Однако прежде всего мне хочется, чтобы она кончила от моей руки.
Шлепнув ее по заднице, совсем легонько, я даю ей понять, что игра продолжается.
— Сама видишь, как сильно я хочу тебя, — рычу я, немного откидывая ее назад, чтобы она могла толком рассмотреть головку моего члена, покрасневшая плоть которой покрыта моим предсеменем. — Проведи пальцем по кончику моего члена, а потом засунь этот палец себе в рот. Попробуй меня на вкус, — приказываю я.
— А на что это будет похоже? Мне понравится? — она с легкостью возвращается в свою роль.