И всяческая суета
Шрифт:
– Вас имена интересуют? Одну минуту!
С этими словами А.М.Бык проворно вытянул верхний ящик стола, извлек из него конторскую книгу в красном синтетическом переплете, недавно только начатую, раскрыл ее и, водя пальцем по странице, быстро нашел требуемый ответ:
– Амелехины были.
И, захлопнув книгу, выжидающе поднял на инспектора глаза.
– Конкретней, – сказал Тригорьев. – Вы поконкретней давайте.
– Ну, эта... Алебарда Ивановна? Нет, как ее...
А.М.Бык снова растворил книгу и зашарил пальцем.
– Револьвера, вот. Я помнил, что имя такое – воинское.
– Так, – сказал Тригорьев. – А еще кто?
– Амелехина же, – продолжил консультант. – Альбина Панталоновна.
– Пантелеймоновна, – строго поправил Тригорьев. – Ну, и дальше?
– Что же дальше? – поинтересовался А.М.Бык.
– Дальше, дальше давайте!
– А дальше – тишина, – сказал начитанный А.М.
– Вы, пожалуйста, третьего назовите, – попросил терпеливый Тригорьев.
– Третьего? – несколько озадаченно переспросил А.М.Бык. – Так ведь это только Бог троицу любит. Почему кого-то обязательно должно быть трое?
– Это вы что имеете в виду?
– Их двое приходило, – объяснил А.М.
– Двое, по-вашему? – прищурился Тригорьев.
– Даю вам мое честное слово.
– Как же получилось, что вышли они втроем?
– Вы так полагаете?
– Гражданин Бык! – сказал Тригорьев служебным голосом. – Я – лицо должностное и пришел по делу. Улавливаете момент?
– Простая кинематика, – сказал А.М.Бык.
– Вот и давайте кончим этот волейбол и начнем говорить по делу.
– Умоляю, – сказал А.М.Бык. – Я весь – внимание.
– С ваших слов, – сказал капитан Тригорьев, – их было двое. Две женщины, так?
– Момент абсолютной истины, – подтвердил А.М.Бык. – Амелехина Пистолета Ивановна, а также...
Тригорьев остановил его жестом, как останавливают уличное движение.
– Отсюда, – раздельно произнес он, – вышли три человека: подраму... зева... подразумеваемые вами две женщины, а также один мужчина. Вот он меня как раз интересует. Так что давайте уж, будьте любезны.
– Какой мужчина? – спросил А.М.Бык с недоумением.
– Позвольте-ка вашу книгу, – вместо ответа проговорил Тригорьев и, не ожидая более, перегнулся через стол, взял синтетическую книгу и раскрыл ее.
Интересовавшее его место было заполнено вот какой записью:
«Амелехины, Револьвера Иоанновна, Альбина Пант-на. Дом. адрес: Первый Отечественный тупик, д.17, кв.26. Вид работы: чистый возврат. Источник информации: по местожительству заказчиков. Информация относится к: май 1980 г. Стоимость заказа: 335 руб. 80 коп. Заказ принят: 15.01.1990 г. Срок исполнения: 05.1990 г.». И уже другого цвета пастой в последней графе было занесено: «Заказ выполнен 13.06.1990 г. Заказчики извещены телефонно». Далее шла уже расписка – другим почерком, несколько прыгающими буквами: «Заказ получила 13.06.1990. Претензий не имею. К сему Амелехина Р.И.». Вот и все, что там было.
Не сказать, чтобы Тригорьев много понял в прочтенной записи. Однако он на всякий случай сделал вид, что все до последней точки ему ясно, да еще многое другое ясно, чего в записи не было. И, несколько более нахмурившись, инспектор произнес:
– Так, значит.
– Вот именно! – едва ли не воодушевленно подхватил А.М. – Сами видите, именно так, и никак не иначе. Никаких неясностей, недоговоренностей, намеков, подтекстов, а также надтекстов и междустрочий, и вообще никакого мухлежа. Простая, я уже сказал, кинематика!
– Так, – повторил капитан с ударением. – Скажите, Бык – ваша первая фамилия?
– Я не замужем, – охотно ответил А.М.
– То есть, настоящая?
– Моему папе всю жизнь задавали этот вопрос.
– Где работали раньше?
– На заводе «Красный лом».
– А почему ушли? – И Тригорьев даже слегка пригнулся, как перед прыжком.
– А жить надо?
– Жить надо честно, – наставительно молвил инспектор.
– Всю жизнь! – убежденно ответил консультант. – Копейку найду на тротуаре – и ту снесу и сдам.
– А сто рублей? – круто спросил Тригорьев.
– А чтобы сто рублей найти, надо сперва потрудиться, чтобы другой их потерял.
– Так вот, – сказал Тригорьев сурово, в такт словам постукивая пальцем по все еще раскрытой книге. – Вы желаете добровольно объяснить, откуда взялся тот мужчина, которого я здесь застал? Учтите: темнить не надо. Нам ведь и так все известно.
– Я всегда утверждал, – заверил А.М.Бык, – что наша милиция на высоте. Поскольку она над преступностью. А преступность все растет. Лично же я никакого мужчины здесь не заставал. Исключая, конечно, работников кооператива.
Капитан понял, что сейчас больше ничего говорить не надо: спугнуть подозреваемых означало бы – испортить главное, если только не все. Поэтому он встал и, нависнув над столом своей ладной фигурой, проговорил лишь:
– Ну что же, так и запишем. А пока что посоветую вам...
Он не закончил, потому что дверь за его спиной – не та, в которую он вошел, но другая, что вела вглубь кооператива – шумно распахнулась, и капитан мгновенно повернулся лицом к возможному, как он полагал уже, противнику.
Из кооперативных недр в комнату широкими и поспешными шагами вошел человек лет пятидесяти, среднего роста, русоволосый с незначительной проседью, в очках, взлохмаченный и давно не стриженный и с выражением на лице сумрачно-отсутствующим.
Не обратив на присутствовавших ровно никакого внимания, человек этот подошел к столу, снял трубку телефона, набрал номер и, дождавшись ответа, негромко произнес: – Мама, ты?
Соблазн услышать, о чем пойдет речь, был велик. Дело в том, что мысли капитана Тригорьева шли сейчас в одном определенном направлении и всякая вещь виделась с одной определенной точки зрения. Так что сейчас он готов был поверить в то, что «мама» на самом деле означало не степень родства, но было лишь блатной кликухой. И вместо того, чтобы откланяться, Тригорьев снова взял конторскую книгу и стал медленно ее рассматривать, словно стараясь отыскать среди записей что-то крайне важное. На самом же деле он очень внимательно слушал.