I wish you would just be real with me
Шрифт:
Периодически заходила Молли, удивительно, но только с ней одной я была способна на что-то вроде общения. Дни слепились в одну вязкую плотную массу, давящую на грудь, угнетающую сознание, засасывающую в свой мерзко-равнодушный покой, как болотная трясина. А сопротивляться совсем и не хотелось…
Настойчивый звонок в дверь снова вынуждает вставать, ну кому это нужно, двигаться – это так сложно… Открываю дверь и понимаю, что момент схождения с ума я всё же почувствую. Ибо вот он.
– Привет, милая. Рада меня видеть?..
Нитевидный
====== Часть сорок вторая, Как упал ты с неба, денница, сын зари! ======
Like hate and love
World’s apart
This fatal love was like poison right from the start
The Rasmus and Anette Olzon – October and April
Как любовь и ненависть,
Как небо и земля,
Эта роковая любовь была ядом с самого начала…
The Rasmus and Anette Olzon – Октябрь и Апрель
У меня всегда была отличная память на лица… а теперь, видимо, и шизофрения. Потому что стоящий на пороге Джим был совершенно точно не тем, с кем я случайно познакомилась в коридоре госпиталя святого Варфоломея. Никакого смущения, странной милой улыбки, этой общей встрёпанности… Этот Джим был гладко причёсан, элегантно одет, от него несло холодной, расчётливой опасностью. Как от дорогого оружия. Как от белой акулы.
Это же галлюцинация, этого не может быть на самом деле… Я ещё раз прошлась взглядом по стоящей передо мной фигуре: до блеска начищенные ботинки, короткое чёрное пальто, из-под которого выглядывает тёмно-синий элегантный костюм, белая рубашка, галстук, открытая пачка чипсов в руке, насмешливый взгляд…
– Только не говори, что не узнала меня… Я войду?
Даже не собираясь ждать ответа, мужчина прошёл мимо меня, окатив взглядом, в котором на равных смешались любопытство и презрение, затем с непосредственностью ребёнка сунул в рот пару чипсин и скрылся в гостиной.
Волна ненависти, ужаса, неверия собственным глазам и отвратительная смесь резкого жирного запаха еды и дорогого парфюма ударили в голову. К горлу поступила тошнота, в глазах потемнело… Ноги перестали слушаться, я осела на пол, с силой ударившись локтём о полку для обуви, но не почувствовав боли – всё, что я сейчас чувствовала, – это противная судорожная дрожь, сковавшая всё тело, и дурнота, крутящая желудок, холодным потом стекающая по спине.
Вроде бы мужчина продолжал что-то говорить, но смысл слов ускользал от меня, звуки терялись в оглушительно-громком стуке в ушах. Перед глазами всё плыло, кажется, я завалилась на бок, так как к щеке прижалось что-то холодное, напольная плитка, скорее всего, да два чёрных блестящих пятна, очевидно, ботинка, заполнили собой большую часть обозримого пространства.
– Убирайся. – я с трудом выплюнула это короткое слово и закашлялась, вновь уловив мерзкий запах еды. Надеюсь, меня не стошнит, хотя
– Не-а. – такой спокойный, даже доброжелательный голос… – Приятно, когда при виде меня падают в обморок, знаешь ли.
– За мной следят… Тебя поймают… – я изо всех сил старалась не отключиться совсем, не скатиться в вязкую темноту, не закрывать глаза…
– Конечно следят, иначе не интересно было бы и приходить. Только вот ловить меня не будут. Руки коротки.
Отчётливый смешок и мерзкий шорох пластиковой пачки. Тошнота подступила к горлу с такой силой, что я опять натужно закашлялась.
– Чтоб ты сдох… ненавижу… я…
– Да-да-да, это всё я и так знаю. У тебя новая диета? Шерлоку нравятся анорексички?
Чёрные пятна перед глазами пришли в движение, от этого голова закружилась ещё больше, и сопротивляться забытью сил не осталось… Но резкий поток холодной воды, как разряд тока, вернул меня в реальность. Я судорожно подскочила, вжимаясь спиной в стену и глотая ртом воздух, как загнанная лошадь, мужчина же спокойно поставил опустевший стакан на тумбочку, опустился на корточки так, чтобы мы были на одном уровне.
– Джим Мориарти. Приятно наконец по-настоящему познакомиться, да? – губы растянулись в оскале, пародирующем вежливую улыбку, а затем выражение лица вновь изменилось, став преувеличенно-обеспокоенным. – Ну-ка ответь папочке, ты ела когда в последний раз?
Большая часть его фразы было настолько дикой, настолько нереальной, что мозг просто не воспринял её, начиная послушно искать ответ на последний вопрос. Мы ели что-то с Молли, потом ещё было яблоко, вчера или позавчера…
– Вчера, в понедельник, мы обедали…
– Сегодня суббота, милая, – простая констатация, немного скучающий голос… Джим, не опуская взгляда, медленно взял очередную порцию этих омерзительных чипсов и с явным удовольствием положил её в рот. Я отвела глаза и попыталась встать, так как теперь в судорожной дурноте, подступавшей от запаха пищи, остро чувствовался сосущий голод.
Мужчина поднялся быстрее меня, и, когда я с трудом, цепляясь за полку, приняла вертикальное положение, он уже почти подошёл к оставшейся открытой двери, рассеяно оглядываясь и набирая сообщение на мобильном.
– Ты… разрушил мою жизнь, уничтожил уже всё, что же тебе ещё надо?..
– Ну, ещё не всё, судя по тому, что моим подарком ты так и не воспользовалась… – Джим усмехнулся, обернулся и продолжил, лениво растягивая гласные: – Милая, милая… Ты давно не была онлайн, я даже начал переживать. Рад, что у тебя всё в порядке. Увидимся-я-я-я…
Последнее слово он протянул насмешливо и высоко, затем одарил меня издевательской усмешкой и не торопясь ушёл, оставив дверь нараспашку. Я просто зависла на какое-то время, пытаясь уложить в голове произошедшее, и неуверенное покашливание заставило меня вздрогнуть.