И. о. поместного чародея
Шрифт:
Собрав воедино все плохие воспоминания о путешествиях, выпавших на мою долю, я надела на себя как можно большее количество одежды и набила сумку до отказа всякими мелочами, которые впоследствии можно было обменять на еду. Полагаться на свои способности к краже домашней птицы с крестьянских подворий было еще более наивно, нежели надеяться на свои магические дарования. Я даже не поленилась свинтить шишечки со спинки кровати — на каком-нибудь глухом хуторе их можно было выдать за амулеты широкого спектра действия, что приравнивалось к скромному ужину в теплом
Так как выходить из комнаты было делом рискованным — я не знала, насколько чуткие уши у моих гостей, — багажа получилось не так уж много. Количество денег, скопленных мной за время службы у Виктредиса, и вовсе было позорным. Я с печалью вспоминала про рукоять от меча в кабинете и неисправный арбалет — вещи это были не очень габаритные, но уж куда более перспективные в плане продажи, нежели чернильница или редкозубый гребень для волос.
Если смотреть правде в глаза, то добраться с такими запасами я могла разве что до соседней провинции. Да и то только в случае, если бы все разбойники и упыри Эсва решили дружно взять отпуск на ближайшие пару недель.
Темнело быстро. Я зажгла свечу и принялась следить, как застывают потеки воска. На огонь летела всяческая мошкара, судьба которой была столь же нерадостна, как и моя. Тоска, охватившая меня, становилась все сильнее, и к тому времени, как последний алый отблеск заката растворился во тьме, я уже начала сомневаться в правильности своего решения. Пару раз я выходила из комнаты прислушаться, легли ли спать Теннонт и Виро (гостевая комната располагалась в противоположном конце коридора, напротив опочивальни Виктредиса), и в конце концов сказала себе, что время малодушия закончилось.
Открытое окно, из которого тянуло ночной прохладой, ни капельки не воодушевляло. Я взяла сумку, тоскливо вздохнула и шагнула к нему.
После этого все смелые планы на ближайшие дни отправились в Lohhar'ag, сопровождаемые моим отчаянным воплем, потому что в подоконник с хрустом впились громадные когти, а в проеме окна показалась харя волкодлака, причем к своему удивлению я обнаружила, что по ширине они практически совпадают.
Не знаю, как принято поступать правильно, если в твое окно лезет здоровущая плотоядная тварь, слюна которой щедро орошает пол и подоконник, но я действовала интуитивно, то есть схватила колченогую табуретку и изо всех сил врезала ею волкодлаку по лапам. Тот заревел и исчез в темноте. Внизу хрустнули ветви кустов. Надеяться на то, что тварь сломала себе шею и на этом все мои неприятности закончились, было крайне оптимистично. Вот если бы это я так грохнулась со второго этажа, то, разумеется, могла бы рассчитывать только на отпевание и похороны за счет городского Совета.
Я потянулась вперед, чтобы захлопнуть распахнутые ставни, но не успела — прямо перед моим лицом клацнули зубы, после чего я заорала еще громче, чем в первый раз, и отшатнулась с такой силой, что шлепнулась на пол спиной и перекувырнулась, окончательно перестав соображать. Волкодлак, с рычанием преодолев подоконник, прыгнул на меня. Я, за эти доли секунды нашарив в сумке что-то острое, ткнула ему в морду, даже не надеясь, что куда-то попаду, потому что в глазах потемнело от ужаса. Хотя, учитывая размеры этой самой морды, промахнуться было сложновато.
Знаете, волкодлак, которому в ноздрю воткнули штопор, куда злее просто голодного волкодлака.
Не знаю, кто взвыл громче: я, отводя душу напоследок, или он — от возмущения, но Виро в исподнем, распахнувший дверь, выронил меч и зажал уши руками. Волкодлак при его появлении немного отвлекся — я в это время отчаянно пыталась раздвинуть половицы лопатками — и замер, повернувшись к двери.
Я сообразила, что у меня появился шанс выжить, и пнула зверюгу в жесткий живот, потому что других вариантов сопротивления у меня не было — попытка просочиться в щели пола была признана неудачной. Не знаю, была ли замечена моя атака хоть кем-то, но я сделала все, что смогла.
— Это что еще за… — раздался возмущенный голос Теннонта, физиономия которого показалась за плечом Виро, и волкодлак, решив, что перевес сил на моей стороне, исчез за окном, напоследок щедро обляпав меня смрадной слюной.
— Спасибо вам огромное, — сказала я Виро и Теннонту, улыбаясь, как совершенно сбрендивший человек.
Подняться я даже не пыталась, потому что не была до конца уверена, не успел ли волкодлак мне что-нибудь отгрызть и не повредила ли я себе позвоночник во время своего кульбита.
Виро подошел ко мне и без всякой деликатности поставил на ноги. Меня качнуло в сторону кровати, но я устояла и повторила:
— Спасибо огромное!
Теннонт, кстати, также облаченный в ночную рубашку, которую явно позаимствовал из гардероба Виктредиса, потому что она едва прикрывала его волосатые костлявые колени, смотрел на меня странным взглядом. Может быть, в его глазах отражалось пламя лампы, которую он держал в руке, но мне почудилось в их глубинах нечто очень тревожное. А именно — подозрение.
— А что это вы, барышня, в верхней одежде спите? — спросил он.
— Ночью холодает, — быстро пробубнила я, косясь на свою сумку.
— Так окно надо закрывать, — процедил Теннонт. — Видите, пакость всякая лезет… Комары могут налететь опять же.
Я про себя подумала, что в дальнейшем смогу спокойно спать только в наглухо запертом дубовом шкафу, который для пущей верности стоит в подполе, и просто глупо хихикнула, не найдя вежливого ответа.
Теннонт обвел тяжелым взглядом мою комнату, затем произнес:
— Виро, сегодня ты постережешь комнату госпожи Каррен. Перенеси свою постель сюда. Мало ли что еще случится этой ночью.
— Э-э-э… — как всегда, начала я свою мысль издалека. — Но мне, право, неудобно…
— Так нам всем будет спокойнее, — вежливо, но твердо сказал Теннонт, и я поняла, что сегодня ночью о побеге думать уже не придется.
В затылке у меня что-то кольнуло, и я поняла, что маг теперь будет за мной следить, так что мне не удастся покинуть дом без его ведома.