И. о. поместного чародея
Шрифт:
— Да уж, — ответил господин Теннонт и звякнул ложечкой. — Все как будто сложилось против нас, но, с другой стороны, наш план действий нужно лишь слегка подкорректировать. По сравнению с тем, как пришлось уносить ноги из Каллесворда за день пути до границы, это все шероховатости, не более того. Осталось три дня — у нас нет другого выхода.
— Вот же дьявол — опять малиновое! — донеслось до меня приглушенное чертыхание, после чего звяканье и шуршание дали мне знать, что неутомимый искатель добрался до нижних полок с вареньем. — Теннонт, почтеннейший, скажите мне — ну зачем в доме столько
— Съешь рогалик.
— Он черствый. Вообще, создается впечатление, будто здесь не живут уже несколько дней. Или живут впроголодь. Как вы думаете, Теннонт, куда на самом деле подевался здешний поместный маг?.. Ну вот — а здесь вишневое, и тоже с косточками, как мне кажется…
На минуту воцарилась тишина, перемежаемая громким хрустом, на основании чего я сделала вывод, что рогалик все-таки пришелся ко двору, а господин Теннонт не столь привередлив в еде.
— Думаю, его сожрали. Хищников здесь полно, я проверял. А девчонка боится признаться, потому что ей придется искать другого учителя и другое теплое местечко.
— О, яблочное повидло! Ну хоть что-то без косточек. Масло еще осталось? Или вы, почтенный обжора, уничтожили и его?
— На пару тостов хватит. Давненько, кстати, я не встречал поместных магов с учениками… Я думал, что этот забавный анахронизм сохранился разве что в балладах.
— Она точно подойдет?
— Ох, Виро… Да нам сгодится любой мало-мальски способный к чарам человек. Я прощупал ее сразу же. Она слабенький маг от природы — поместным больше и не надо, но в данном случае этого вполне хватит. Голову даю на отсечение — девица в душе мечтает попробовать сотворить «настоящее волшебство» и до сих пор жалеет, что жизнь в провинции так скучна и рутинна…
Я скривилась и мысленно пожелала господину Теннонту до самой смерти жить так же рутинно, как довелось мне последние два дня. Хотя, по большому счету, мне было плевать на мнение постороннего человека, тем более без спросу поедающего мое варенье и хлеб с маслом.
Нет, беспокоиться стоило не об этом.
На моей кухне сейчас мирно беседовал маг, с неизвестной, но вряд ли благой целью выдающий себя за чиновника, и какая-то человекообразная нечисть, на пару замышляющие какую-то грандиозную пакость, в которой мне придется вольно или невольно участвовать, судя по их словам. А самое главное — я не могла об этом никому сообщить. Что-то мне подсказывало: это невезение в общем зачете невезений моей жизни находилось в тройке лидеров.
Следующая фраза заставила меня резво припустить назад к диванчику.
— Хм… я чую какую-то магию, — задумчиво произнес Теннонт. — Что-то очень странное, раньше не сталкивался… Похоже на проклятие, наложенное с большой фантазией. Раньше этого тут не было. Виро, сходи к девчонке, мне кажется, она пришла в себя…
Виро оказался намного моложе господина Теннонта, лет двадцати пяти на вид. В последнюю очередь в нем можно было заподозрить нелюдя — более простецкой и располагающей физиономии сложно было и вообразить. Даже кудрявые волосы торчали на его голове столь растяписто, что любой человек, у которого в ухе при приближении нечисти не разражалась канонада, немедленно бы проникся доверием к подобному субъекту, посчитав его милейшим весельчаком безо всяких способностей к глубокой мысли.
Одет он был небрежно, но с претензией на соответствие столичной моде: заклепок и вышивки на его одежде было ровно в три раза больше, нежели того требовали соображения практичности. Однако криво торчащий воротничок мятой рубашки и бархатная куртка, которая топорщилась на талии, убивали всякую надежду увидеть в нем элегантного франта. Также у него имелась небольшая бородка, к которой ее владелец относился с куда большим пиететом, нежели ко всему остальному своему облику, потому что она была тщательно подстрижена. В целом он производил впечатление мирного лоботряса из худородного дворянства, коих бесчисленное количество отправляется в столицу на поиски лучшей судьбы при более высокородных родственниках.
Но у меня не могло быть ни тени сомнения в его отношении: едва только он приблизился к дивану, на котором я изображала сонное недоумение только что очнувшегося человека, как от резкой боли я схватилась за голову и мысленно трижды прокляла Вассера с его предками и потомками вкупе. Кем бы ни был Виро на самом деле, к людям он не имел никакого отношения.
— Вам нехорошо? — без всякого интереса спросила нечисть, прожевав очередной кусок тоста и равнодушно наблюдая за моими спазматическими телодвижениями.
— Да, — не стала лукавить я, хотя, ясное дело, более честно было бы добавить: «И мне не станет лучше, пока ты не уберешься на пару лиг отсюда с намерением никогда не возвращаться». Но я как можно радушнее улыбнулась и вслух произнесла совсем другое: — Вы не возражаете, если я переоденусь?
Виро безразлично пожал плечами, что я расценила как согласие и метнулась мимо него по лестнице наверх, чувствуя, что моя голова вот-вот взорвется от происходящих в ней процессов.
«Дезактивировать, срочно дезактивировать эту дрянь!» — думала я, влетая в свою комнату.
К моему удивлению, едва я произнесла положенные слова, в ухе раздался резкий короткий свист, на смену которому пришла тишина, и я с облегчением плюхнулась на кровать. Было ясно как день, что так просто история с ухом не закончится, и только высшим силам известно, когда и как сработает исковерканная мной формула Вассера в следующий раз.
В голову между тем ничего стоящего не приходило.
В дверь постучали, причем явно ногой, и голос Виро произнес:
— Эй, барышня! Как переоденетесь — спускайтесь вниз. Господин Теннонт хочет с вами побеседовать!
Я покосилась на окно и решила: «Если они меня сейчас не схарчат или не выложат моими внутренностями пентаграмму — сбегу ночью. Хуже не будет».
Я знала много историй, в которых одному магу требовался другой для какого-нибудь дела. По странному совпадению, эта потребность всегда была обусловлена причиной: «Себя жальче, чем этого идиота». Любой человек, слышавший пару-тройку баллад о чародеях, не строил бы радужных планов на будущее, если б на его жизненном пути встретился маг, изображающий из себя чиновника, приближенного к князю.