И. О. темной принцессы
Шрифт:
— Обратила внимание на алтари богинь? — поинтересовался Форк.
Память напрягать не довелось: впившаяся в бедро брошь незабываема.
— У Гармонии алтарь завален цветами, у Дис — украшения?
— Считается, темные не делают ничего бескорыстно, без своей выгоды. Вот тебе еще одна народная мудрость: доброта темных стоит денег.
Циничные заявления. И Форк спокоен, словно равнодушен к происходящему. Так ли это? Мне хотелось верить, что нет, иначе…
Философская мысль улетучилась, стоило взгляду
— Что это? Ты ранен?
Я чересчур порывисто схватила его за руку — Форк поморщился.
— Царапина, затянется сама.
— Нет уж! — Я взяла мага за здоровую руку и торопливо пообещала: — Я взгляну на нее и уберу с помощью артефакта исцеления. Должна же я попрактиковаться, как им пользоваться?
— Это лишнее, у меня повышенная регенерация.
Форк явно пытался отказать, и я привела очередной аргумент:
— Посмотри на бандитов Кельмира — с ними явно что-то не то. Если ты подцепишь от них заразу, и у тебя вытянутся уши, я себе этого не прощу!
Упомянутые бандиты зарычали так, что у меня коленки ослабели. А Форк тихо рассмеялся.
— Пойдем, полукровкам и без твоих оскорблений несладко.
Я оглянулась на захватчиков — признаки преображения исчезли. Значит, полукровки? Интересно.
Едва дождалась, пока войдем в замок, чтобы засыпать Форка вопросами:
— Полукровки — это ведь потомки разных рас или национальностей? Это оскорбительное слово? Почему? В банде Кельмира все полукровки, получается?
Герцог поднял руки, останавливая расспросы.
— Да, в нашем мире полукровками называют потомков оборотней, которые не умеют оборачиваться в зверей, но получили какие-то особенности. Кельмир и его люди обладают сверхсилой и частичной трансформацией, которая проявляется в моменты ярости.
— Они отреагировали странно на мои слова.
— Еще бы, полукровки уже не люди, но и не оборотни. Таких бояться первые и презирают вторые.
— За что?
— За что презирают или бояться? — уточнил Форк. — Из-за чрезмерной вспыльчивости опасны, лучше держаться подальше, когда полукровка в гневе. А чистокровные просто пренебрегают невезучими сородичами без звериной ипостаси, считая их ущербными.
Печально, но разве на Земле не лучше? Человека, который выделяется в толпе, или возводят в ранг кумира, или стремятся продавить, чтобы не высовывался.
В комнате я приказала герцогу раздеться, морально настроившись на подтрунивания. Зря. Он послушно снял куртку и рубашку и продемонстрировал тонкий, но глубокий порез.
— Не стоящая внимания царапина, — прокомментировал он. — К утру исчезнет без следа.
— Ага, как же… туда нитка попала, такого цвета, как рубашка. Сейчас достану.
Жестом указав на кровать, ушла за бутылкой с каким-то спиртным напитком, которую заметила еще вчера. Слуги убраться не
Оголив на запястье артефакт в виде браслета, обработала руки. Запахло цветами и медом. Травяной бальзам? Сойдет.
Обнаженный до пояса герцог терпеливо меня дожидался, сидя на краю постели. Такой покорный, расслабленный. И куда подевалась привычная язвительность? Неужели утомился после боя, что не осталось сил меня покритиковать или подколоть?
— У меня нет пинцета, попробую обойтись ногтями.
На удивление, подцепить кончик нити, торчащей из узкого, вертикального пореза, удалось с первого раза. Дальше дело было за артефактом: не снимая, коснулась им раны.
Несколько секунд завороженно наблюдала, как затягивается порез, покрываясь бледно-розовой кожей. Невероятно, настоящее волшебство…
Потом пришло четкое осознание, что стою я слишком близко к Форку, касаясь ногой его колена. Под моими пальцами горячее тело мужчины, которого я опасалась. Мужчины, напугавшего меня ради проверки магических способностей. Я не должна доверять, но он уже столько раз помогал и поддерживал, что сложно считать врагом.
— Не надо, — попросил Форк неожиданно.
— Что? — Я забеспокоилась, допустив, что активировала артефакт не так, как показывали.
— Не влюбляйся, Лина, ни в меня, ни в принца.
Какой оскорбительный совет! Захотелось молча развернуться и уйти. Но прервать лечение — значит, показать, что меня задело.
И я заставила себя остаться на месте, хотя вид полуобнаженного Форка нервировал несказанно.
— А я и не собиралась влюбляться! В кого? Один самовлюбленный павлин, другой самоуверенный болван!
— Тогда я за тебя спокоен, — с иронией произнес Форк. — Все, достаточно, рана затянулась.
С непередаваемым облегчением я отошла к окну. За стеклом по-летнему светило солнце, прогоняя вчерашнюю зиму. Аномальная погодка.
Неужели я влюбляюсь? Глупости. Просто прониклась доверием, ощутила то, чего нет, близость по духу. И это неудивительно, я вижу его каждый день, он искренне старается помочь адаптироваться в мире и выполнить задание богинь. И пускай это не ради меня самой, а по приказу короля, Форк все же старается, как умеет.
Но поставить на место, чтобы не лез с дурацкими советами, не помешает.
— Кстати, ты забыл, что я здесь ненадолго? Выйду замуж и сразу верну тело настоящей владелице. Меня ждут дома, на Земле. Очень ждут, ясно?
В ответ — молчание.
Я обернулась. Герцог спал, растянувшись на кровати по диагонали, забыв надеть рубашку. Под глазами тень то ли от длинных ресниц, то ли от усталости. Черты лица во сне мягче и приятней. Сейчас и не скажешь, что он ершист и груб, а еще умеет прицельно уколоть словом. Да и вообще не подумаешь, что злой темный маг.