И.О. капитана
Шрифт:
Забавно, всю жизнь бравируя критикой власти, неожиданно обнаружить себя причисленным к ней же. Бывший декан Навигаторов сам пережил такое, когда уходящий на покой Директор Академии предложил его на свое место, а попечительский совет лихо утвердил спорную кандидатуру. Официально — ради поддержания имиджа, но Харпер был уверен, что это — месть старика. Не дождутся! От высокой должности он отказываться не стал и теперь предводительствовал чудовищно неорганизованной ордой, по недоразумению носящей звание лучшего
Хорошо хоть от пластической операции удалось отмахаться — внешность Ящера по-прежнему оставалось гадкой и сотрудников это мобилизовало.
В свою очередь, Нил Линдерн превращение в Господина Президента пережил легко, словно всю жизнь готовился именно к этой роли. Записные трепачи и тут обнаруживали следы семейственности и сговора, но Харпер как никто понимал — Белый Лис встал между двух миров, одинаково чуждый тут и там, и только невероятная энергия и целеустремленность позволяют ему удержать равновесие. Это следовало поощрять.
На этот раз шашлыки делал Харпер, из собственноручно пойманной речной форели. Правильно подобранный маринад дела рыбу умеренно плотной, но не сухой. Аромат кушанья разносился по окрестностям так соблазнительно, что даже президентские охранники-киборги имели нехарактерно задумчивый вид.
— С лимоном? — уточнил Линдерн.
— Нет, местный фрукт на манер яблока, — Харпер продемонстрировал жмыхи. — Кстати, белое вино — из него же.
— Никогда бы не подумал!
— Шедевр генной инженерии, — похвастался Ящер.
На некоторое время воцарилась тишина.
— Вот чего не хватает Терре, — резюмировал Президент. — Да и остальным Старым Мирам. Возможности выйти на природу и разжечь костер, не чувствуя себя преступником. То, что в ресторане под вытяжкой готовят — все не то!
— Воздух, насыщенный фитонцидами, придает мясу особый вкус, — выдвинул теорию Харпер.
— Никому этого не говори, — посоветовал Президент. — А то придумают еще распылять химикаты над жаровней.
Тут облеченные властью люди выпили и закусили.
— Что-то ты нервный сегодня, — проницательно прищурился Харпер. — Салат на столе стоит — даже не попробовал.
Белый Лис нашел на столе тарелочку с особо изысканной закуской и вынужден был признаться.
— Есть такое. Ты первый заметил.
— Коллеги достают?
— Хуже. Извини, не могу рассказать, все слишком запутано.
— А что тут запутанного? Банкиры отошли от неожиданности и теперь пытаются сожрать тебя, как всех других.
— Что-то вроде этого.
— Решения Сената им недостаточно?
— Дело не в Сенате. Это ползучая реакция чистой воды! Ни я, ни мои аналитики не способны отследить все микроизменения на местах, а наши союзники считают происходящее незначительным и неважным. Все возражения звучат в предположительном ключе, и инерция тащит общество в очередную яму. Мне нужен козырь против них, не меньший, чем тогда, с Рейкером. Чего кривишься? Парень историю Федерации изменил! Если я результаты реформы ушами прохлопаю, потомки меня проклянут.
— Некоторые считают, что твои реформы слишком рациональны и неестественны.
— Вопрос естественности — как одежда, дело привычки. Никогда не задумывался, почему мы ходим в штанах? На Терре входят в моду тоги и хитоны.
— Тьфу! Пидорастическая блажь.
Линдерн широко улыбнулся.
— Фриц, ты неподражаем! Я с тобой душою отдыхаю, честное слово.
— А еще чем-нибудь я могу помочь?
— Если сможешь, я обязательно о тебе вспомню.
Голубое небо Тассета, кудрявые облачка и ветер с запахом сена — все располагало к философии. Харпер терпеливо ждал, когда его влиятельный гость созреет для откровенности. Иначе, зачем водку пить?
— Естественность… Новый жупел пропагандистов. Хотел бы я знать, как они ее определяют, если все (абсолютно все!), что делает человек по определению — искусственное!
— Близостью к природе? — предположил Харпер, подливая собеседнику вина.
— Близостью к природе обладают дикари, живущие собирательством, и то не всегда. Мы рождаемся зверями и остаемся ими, если окружающие силой не введут нас в свой круг, не заставят быть членами какого-нибудь общества. А все эти общества только и отличаются, что наборами табу!
Харпер задумчиво наблюдал за полетом блескучей искорки на горизонте. Ему никогда не нравилась проповедь благородного насилия, особенно — со стороны власть имущих.
— Но согласись, есть некоторое поведение, которое людям присуще, либо — не присуще, и не всегда его определяет мораль.
— О морали люди вспоминают только тогда, когда ее нарушают, — отмахнулся Линдерн, но вынужден был признать. — Да, есть типичные для всех поступки, но они зависят от обстоятельств и окружения.
— Это естественно, — философски заметил Харпер.
— Люди зависят от окружения, которое состоит из людей, которые зависят от окружения, — Линдерн невесело рассмеялся. — Интересно, кто-нибудь находил выход из этого круга?
— Да! Мы ведь не занимаемся сбором фруктов.
— Не заделаться ли мне в пророки.
— Причем тут пророки? — удивился Харпер. — Наше окружение состоит не только из людей, — он многозначительно покачал за горлышко опустевшую бутылку. — Классики учат, что общественные отношения соответствуют производительным силам.