И.П.Павлов PRO ET CONTRA
Шрифт:
Слабость тормозного процесса выражается и в том, что тормоз ной условный рефлекс может получиться почти полный лишь тогда, когда он ставится в опыте на первом месте, ранее всех положительных условных рефлексов; помещение же его среди этих последних ведет к его значительному или почти полному растормаживанию.
Наконец, можно видеть абсолютную слабость тормозного про цесса и в отношении животного к брому. Для слабых собак год ны, полезны, т.е. поддерживают у них порядочную условнореф лекторную деятельность, лишь очень маленькие дозы брома, до нескольких сантиграммов и даже миллиграммов, а самое боль шее — до нескольких дециграммов на ежедневный прием. Факт надо понимать так. Так как бром имеет несомненное отношение к тормозному процессу, его усиливая, то только небольшое уси ление его под влиянием брома выносимо при прирожденной сла бости тормозного процесса.
Вероятно, и следующий факт должен быть использован для суждения о силе или слабости тормозного процесса. Когда при каком-либо положительном раздражителе вырабатывается диф ференцировка, обычно наблюдаются два противоположных след ствия: то эффект положительного раздражителя
Что касается определения подвижности нервных процессов, мы до последнего времени, как сказано, не выделяли этого осо бенного свойства нервных процессов, а потому не имели, лучше сказать, не отмечали специальных способов для определения ее. Следовательно, предстоит их или выработать, или особо выде лить среди уже имеющихся у нас соответствующих форм опытов. Может быть, специальный и наиболее точный способ удас тся выработать при помощи условных следовых рефлексов. Меняя, с одной стороны, продолжительность индифферентного раздражителя, который должен превратиться в условный следо вой специальный раздражитель, с другой — меняя промежуток времени между концом индифферентного агента и началом под крепляющего его безусловного раздражителя, мы будем непосредственно измерять ту или другую степень инертности или ла бильности данной нервной системы. Нужно ожидать, например, что, смотря по тому, как долго держится, затухая, след прекра щенного раздражителя, указанный промежуток времени будет иметь существеннейшее значение для большей или меньшей скорости образования условного следового рефлекса или даже вообще возможности его образования. Точно так же даст себя знать и сама продолжительность индифферентного раздражителя. Мыслимо, что у особенно инертной нервной системы для этого раздражителя специально и скоро обнаружится минимальный предел продолжительности, при котором еще возможно образование следового рефлекса.
А затем идут приемы, которые уже были применены у наших двух собак, обнаруживших такую резкую противоположность в отношении подвижности их нервных процессов и описанных выше в качестве примеров. Мы остановимся на них теперь не сколько подробнее, частью ради дальнейшего их испытания в качестве соответствующих методов и возможного усовершенство вания, частью в видах выяснения механизма их действия.
Последний прием, примененный на инертной собаке и состо ящий в правильном ритмическом подкреплении и неподкрепле нии одного и того же раздражителя, что обусловило достижение выработки соответственно сменяющихся раздражительного и тормозного процессов, казалось бы, именно рассчитан на обна ружение подвижности этих процессов, но это, однако, требуется доказать более строго. Меняя систематически как у одной и той же, так и у собак разных типов нервной системы длину про межутка между подкрепляемым и неподкрепляемым раздражи телем и сопоставляя полученные эффекты, и будет возможно вполне убедиться в существенном значении при этом именно подвижности нервных процессов. На этой нашей собаке теперь это только что и было испытано. После последнего летнего пере рыва собака наконец одолела требуемую от нее ритмику при обыкновенных для нее промежутках между раздражителями в 5 мин. При уменьшении промежутков до 3 мин состояние рит мики резко ухудшилось. Следовательно, успех выработки рит мики у разных животных будет определяться промежутками, а следовательно, той или другой подвижностью нервных процес сов: чем больший будет нужен промежуток, тем меньше, значит, подвижность, и наоборот.
Еще дольше, именно в видах выяснения механизма, надо оста новиться на сложном опыте (бесплодно проделанном на той же собаке) с необыкновенной выработкой условного раздражителя из внешнего агента, который, применяясь несколько раз в течение опыта среди других готовых условных раздражителей, под креплялся лишь при четвертом применении. Удача решения задачи могла произойти только при полном исключении дей ствия остальных рефлексов опыта на повторяемый агент. Толь ко при этом условии могла произойти дифференцировка первых повторений этого агента от последнего его применения так же, как, очевидно, происходит дифференцировка отдельных момен тов продолжающегося раздражителя в случае сильно запазды вающего условного рефлекса, где на начальные фазы действия одного и того же продолжающегося раздражителя образуется отрицательный, тормозной рефлекс, а на позднейшие — положи тельный. Иначе, т.е. при действии остальных раздражителей, раздражительный процесс повторяемого агента не изменялся бы правильно в зависимости только от своего повторения, а коле бался бы случайно и неправильно, подвергаясь в каждом отдель ном опыте различным влияниям предшествующих меняющихся раздражителей, а потому и не могла бы произойти дифференци ровка между разными применениями повторяющегося агента. Следовательно, только большая подвижность нервных процес сов, т.е. быстрое протекание и прекращение процессов всех дру гих раздражителей опыта, включая, конечно, сюда и акты еды, могла обусловить успешное решение анализируемой задачи. Надо прибавить, что другой собакой эта тяжелая задача, правда в течение большего срока и с большим, мучительным напряжением, была все же решена (опыты Выржиковского). Эффект на первые три повторения одного и того же нового внешнего аген та, при меняющемся положении среди системы других поло жительных и отрицательных условных раздражителей, был за торможен, а последнее, четвертое, повторение
Относительно приемов, форм опыта, свидетельствующих о лабильности нервных процессов нашей первой собаки, прибавить почти нечего. Переделка противоположных условных раздражителей в обратные явно определяется прежде всего именно под вижностью нервных процессов, быстро уступающих требованию новых внешних условий, что и доказывается вообще большей или меньшей трудностью этой процедуры даже у многих силь ных уравновешенных животных, не говоря уже о слабых и по чти всех кастрированных, которые при этом впадают в хрони ческое нервное заболевание. Точно так же и вторая форма опыта, примененная у этой собаки, именно быстрое образование силь нозапаздывающего условного рефлекса среди давно практи кованных короткоотставленных других условных рефлексов, конечно, прямо говорит о большой подвижности ее нервных про цессов; новый раздражительный процесс, несмотря на прочно установившийся стереотип в действии других раздражителей, быстро подчинился требованию нового условия, заменившись вначале продолжительным тормозным процессом и возникая так же быстро потом в связи со своим слабым изменением при дли тельном течении — изменением, более близко совпадающим с безусловным раздражителем. В категорию форм опыта, диагнос цирующих подвижность нервных процессов, надо отнести и опы ты с непосредственным переходом тормозного процесса в раздра жительный, и обратно. А мы знаем, что у иных собак этот переход совершается легко и точно; иногда у особенно совершен ных типов, например, непосредственное предшествование тор мозного процесса в силу его положительной индукции обусловли вает даже увеличения эффекта положительного раздражителя; у слабых же типов это обыкновенно сопровождается срывом, т.е. более или менее серьезным нервным заболеванием.
К той же категории форм опытов нужно причислить и так называемое у нас изменение стереотипа, когда повторяемая в одном и том же порядке система одних и тех же условных реф лексов так или иначе (например, в полный обратный порядок) изменяется. У иных собак такое изменение не имеет ни малей шего влияния на эффекты отдельных раздражителей, у других же она сопровождается иногда даже совершенным исчезанием условной слюнной реакции (в случае пищевых условных рефлек сов) в течение нескольких дней.
К старости часто системы условных рефлексов, ранее хорошо стереотипно воспроизводившиеся, т.е. с точными эффектами раздражителей, делаются неправильными, хаотическими, и правильность, постоянство эффектов возвращается только при упрощении системы: или при исключении отрицательных реф лексов, или при уменьшении вместе с тем и числа положитель ных. Естественнее всего свести механизм этих фактов на уменьшение с возрастом прежде всего подвижности нервных процес сов, так что инертность, длительность процессов при прежних промежутках теперь ведет к смешению и столкновению эффек тов различных раздражителей.
К патологическим изменениям именно подвижности нервных процессов надо отнести и некоторые формы заболевания, кото рые наблюдаются у наших собак при решении ими трудных нерв ных задач и выражаются в патологическом состоянии отдельных пунктов коры; таковы инертность и взрывчатость раздражитель ного процесса. С одной стороны, много раз наблюдалось, что раздражительный процесс отдельного пункта коры делался не нормально стойким: эффект связанного с ним условного раздра жителя не подвергался в такой степени, как у других раздражи телей, торможению от предшествующих тормозных рефлексов, угашался гораздо медленнее, и этот раздражитель не терял сво его положительного действия несмотря на то, что систематиче ски не подкреплялся в течение недель и месяцев (Филаретов, Петрова). С другой стороны, прежний нормально действовавший раздражитель, который раньше давал умеренный эффект, насту павший с некоторым периодом запаздывания, усиливавшийся с присоединением натуральных пищевых раздражителей и кон чавшийся нормальным актом еды при подаче корма, — теперь, при патологическом состоянии соответствующего ему пункта коры, давал огромный эффект (секреторный, как и двигатель ный), возникающий сразу, стремительно и резко обрывающий ся; при подаче же кормушки собака резко и упорно отказыва лась от еды (опыты Петровой). Ясно, что имелась чрезвычайная лабильность раздражительного процесса, причем раздражитель ный процесс быстро, особенно при суммации с натуральными пищевыми раздражителями, достигал предела работоспособно сти корковой клетки и вызывал сильнейшее запредельное тор можение.
Итак, еще раз: в результате возможных колебаний основных свойств нервной системы и возможных комбинаций этих коле баний должны произойти типы нервной системы и, как указы вает арифметический расчет, по крайней мере в количестве двад цати четырех, но, как свидетельствует действительность, в гораздо меньшем числе, именно четырех типов особенно резких, бросающихся в глаза, а главное, отличающихся по приспособ ленности к окружающей среде и по стойкости в отношении бо лезнетворных агентов.
Мы должны признать тип слабых животных, характеризую щихся явной слабостью как раздражительного, так и тормозного процессов, никогда вполне не приспособляющихся к жизни и легко ломающихся, делающихся скоро и часто больными, невро тиками, под влиянием трудных жизненных положений или, что то же, при наших трудных нервных задачах. А что всего важ нее: этот тип, как правило, не может быть улучшен в очень зна чительной степени воспитанием, дисциплинированием и делается годным только при некоторых особенно благоприятных, нарочных условиях или, как мы обычно выражаемся, в оранже рейной обстановке.