И.П.Павлов PRO ET CONTRA
Шрифт:
Изучение условных рефлексов у массы собак постепенно вы двинуло вопрос о разных нервных системах отдельных живот ных, и наконец получились основания систематизировать не рвные системы по некоторым их основным чертам. Таких черт оказалось три: сила основных нервных процессов (раздражитель ного и тормозного), уравновешенность их между собой и подвиж ность этих процессов. Действительные комбинации этих тре черт представились в виде четырех более или менее резко выра женных типов нервной системы. По силе животные разделились на сильных и слабых; сильные по уравновешенности процес сов — на уравновешенных и неуравновешенных, и уравновешен ные сильные — на подвижных и инертных. И это приблизитель но совпадает с классической систематизацией темпераментов. Таким образом, оказываются сильные, но неуравновешенные животные с обоими сильными процессами, но с преобладанием раздражительного процесса над тормозным — возбудимый безу держный тип, холерики, по Гиппократу. Далее, сильные, впол не уравновешенные, притом инертные животные — спокойный медлительный тип, по Гиппократу — флегматики. Потом, силь ные вполне уравновешенные, притом лабильные — очень живой, подвижной тип, по Гиппократу — сангвиники. И, наконец, сла бый тип животных, всего более подходящих к гиппократовским меланхоликам; преобладающая и общая черта и х— легкая тор мозимость как в силу внутреннего торможения, постоянно сла бого и легко иррадиирующего, так в особенности и внешнего под влиянием всяческих, даже незначительных посторонних вне шних раздражений. В остальном это менее однообразный тип, чем все другие; это — то животные с обоими одинаково слабыми процессами,
Итак, тип есть прирожденный конституциональный вид не рвной деятельности животного — генотип. Но так как животное со дня рождения подвергается разнообразнейшим влияниям окружающей обстановки, на которые оно неизбежно должно отвечать определенными деятельностями, часто закрепляющи мися, наконец, на всю жизнь, то окончательная наличная не рвная деятельность животного есть сплав из черт типа и изме нений, обусловленных внешней средой, — фенотип, характер. Все изложенное, очевидно, представляет бесспорный физиоло гический материал, т.е. объективно воспроизведенную нормаль ную физиологическую работу высшего отдела центральной не рвной системы; с изучения нормальной работы и надо начинать, и действительно обычно начинается физиологическое изучение каждой части животного организма. Это, однако, не мешает не которым физиологам до сих пор считать сообщенные факты не относящимися к физиологии. Нередкий случай рутины в науке!
Нетрудно описанную физиологическую работу высшего отде ла головного мозга животного привести в естественную и непо средственную связь с явлениями нашего субъективного мира на многих его пунктах.
Условная связь, как уже указано выше, есть, очевидно, то, что мы называем ассоциацией по одновременности. Генерализация условной связи отвечает тому, что зовется ассоциацией по сход ству. Синтез и анализ условных рефлексов (ассоциации) — в сущности те же основные процессы нашей умственной работы. При сосредоточенном думании, при увлечении каким-нибудь делом мы не видим и не слышим, что около нас происходит, — явная отрицательная индукция. Кто отделил бы в безусловны сложнейших рефлексах (инстинктах) физиологическое, сомати ческое от психического, т.е. от переживаний могучих эмоций голода, полового влечения, гнева и т.д.?! Наши чувства прият ного, неприятного, легкости, трудности, радости, мучения, тор жества, отчаяния и т.д. связаны то с переходом сильнейши инстинктов и их раздражителей в соответствующие эффектор ные акты, то с их задерживанием, со всеми вариациями либо легкого, либо затруднительного протекания нервных процессов, происходящих в больших полушариях, как это видно на соба ках, решающих или не могущих решить нервные задачи разны степеней трудности. Наши контрастные переживания есть, ко нечно, явления взаимной индукции. При иррадиировавшем воз буждении мы говорим и делаем то, чего в спокойном состоянии не допустили бы. Очевидно, волна возбуждения превратила тор можение некоторых пунктов в положительный процесс. Силь ное падение памяти настоящего — обычное явление при нор мальной старости — есть возрастное понижение подвижности специально раздражительного процесса, его инертность. И т.д., и т.д.
В развивающемся животном мире на фазе человека произош ла чрезвычайная прибавка к механизмам нервной деятельнос ти. Для животного действительность сигнализируется почти исключительно только раздражениями и следами их в больши полушариях, непосредственно приходящими в специальные клетки зрительных, слуховых и других рецепторов организма. Это то, что и мы имеем в себе как впечатления, ощущения и представления от окружающей внешней среды, как общеприрод ной, так и от нашей социальной, исключая слово, слышимое и видимое. Это — первая сигнальная система действительности, общая у нас с животными. Но слово составило вторую, специаль но нашу, сигнальную систему действительности, будучи сигна лом первых сигналов. Многочисленные раздражения словом, с одной стороны, удалили нас от действительности, и поэтому мы постоянно должны помнить это, чтобы не исказить наши отно шения к действительности. С другой стороны, именно слово сде лало нас людьми, о чем, конечно, здесь подробнее говорить не приходится. Однако не подлежит сомнению, что основные зако ны, установленные в работе первой сигнальной системы, долж ны также управлять и второй, потому что эта работа все той же нервной ткани.
Самым ярким доказательством того, что изучение условны рефлексов поставило на правильный путь исследование высше го отдела головного мозга и что при этом наконец объединились, отождествились функции этого отдела и явления нашего субъ ективного мира, служат дальнейшие опыты с условными реф лексами на животных, при которых воспроизводятся патоло гические состояния нервной системы человека, — неврозы и некоторые отдельные психотические симптомы, причем во мно гих случаях достигается и рациональный нарочитый возврат к норме, излечение, т.е. истинное научное овладение предметом. Норма нервной деятельности есть равновесие всех описанны процессов, участвующих в этой деятельности. Нарушение этого равновесия есть патологическое состояние, болезнь, причем ча сто в самой так называемой норме; следовательно, точнее гово ря, в относительной норме имеется уже известное неравновесие. Отсюда вероятность нервного заболевания отчетливо связывается с типом нервной системы. Под действием трудных экспери ментальных условий из наших собак нервно заболевают скоро и легко животные, принадлежащие к крайним типам: возбудимо му и слабому. Конечно, чрезвычайно сильными, исключитель ными мерами можно сломать равновесие и у сильных уравнове шенных типов. Трудные условия, нарушающие хронически нервное равновесие, — это перенапряжение раздражительного процесса, перенапряжение тормозного процесса и непосредствен ное столкновение обоих противоположных процессов, иначе го воря, перенапряжение подвижности этих процессов. Мы имеем собаку с системой условных рефлексов на раздражители разной физической интенсивности, рефлексов положительных и отри цательных, применяемых стереотипно в том же порядке и с теми же промежутками. Применяя то чрезвычайно исключительно сильные условные раздражители, то очень удлиняя продолжи тельность тормозных раздражителей или производя очень тон кую дифференцировку, или увеличивая в системе рефлексов число тормозных раздражителей, то, наконец, заставляя следо вать непосредственно друг за другом противоположные процессы или даже действуя одновременно противоположными условны ми раздражителями, или разом изменяя динамический стерео тип, т.е. превращая установленную систему условных раздра жителей в противоположный ряд раздражителей, — мы видим, что во всех этих случаях указанные крайние типы особенно быстро приходят в хроническое патологическое состояние, вы ражающееся у этих типов различно. У возбудимого типа невроз выражается в том, что его тормозной процесс, постоянно и в норме отстававший по силе от] раздражительного, теперь очень слабнет, почти исчезает; выработанные, хотя и не абсолютные, дифференцировки вполне растормаживаются, угасание чрезвы чайно затягивается, запаздывающий рефлекс превращается в короткоотставленный и т.д. Животное становится вообще в высшей степени несдержанным и нервным при опытах в стан ке: то буйствует, то — что гораздо реже — впадает в сонное со стояние, чего с ним раньше не случалось. Невроз слабого типа носит почти исключительно депрессивный характер. Условно рефлекторная деятельность делается в высшей степени беспорядочна, а чаще всего совсем исчезает, животное в станке находится почти сплошь в гипнотическом состоянии, представляя его различные фазы (условных рефлексов никаких нет, животное не берет даже предлагаемую ему еду).
Экспериментальные неврозы большей частью принимают за тяжной характер — на месяцы и на годы. При
Описанные неврозы собак всего естественнее сопоставить с неврастенией людей, тем более что некоторые невропатологи настаивают на двух формах неврастении: возбужденной и деп рессивной. Затем сюда же подойдут некоторые травматические неврозы, а также и другие реактивные патологические состоя ния. Признание двух сигнальных систем действительности у человека, надо думать, поведет специально к пониманию меха низма двух человеческих неврозов: истерии и психастении. Если люди, на основании преобладания одной системы над другой, могут быть разделены на мыслителей по преимуществу и художников по преимуществу, тогда будет понятно, что в патологиче ских случаях при общей неуравновешенности нервной системы первые окажутся психастениками, а вторые — истериками.
Кроме выяснения механизма неврозов физиологическое изу чение высшей нервной деятельности дает ключ к пониманию некоторых сторон и явлений в картинах психозов. Прежде все го остановимся на некоторых формах бреда, именно на вариации бреда преследования, на том, что Пьер Жане называет «чувства ми овладения», и на «инверсии» Кречмера. Больного преследу ет именно то, чего он особенно желает избежать: он хочет иметь свои тайные мысли, а ему неодолимо кажется, что они постоян но открываются, узнаются другими; ему хочется быть одному, а его мучит неотступная мысль, хотя бы он в действительности и находился в комнате один, что в ней все же ктото есть, и т.д. — чувства овладения, по Жане. У Кречмера две девушки, придя в пору половой зрелости и получив влечение к определенным муж чинам, однако, подавляли в себе это влечение по некоторым мо тивам. В силу этого у них сначала развилась навязчивость: к и мучительному горю, им казалось, что на лице их видно половое возбуждение и все обращают на это внимание, а им была очень дорога их половая чистота, неприкосновенность. А затем сразу одной неотступно стало казаться, и даже ощущалось ею, что в ней находится и двигается, добираясь до рта, половой искуси тель — змей, соблазнивший Еву в раю, а другой, что она бере менна. Это последнее явление Кречмер и называет инверсией. Оно в отношении механизма, очевидно, тождественно с чувством овладения. Это патологическое субъективное переживание мож но без натяжки понять как физиологическое явление ультра парадоксальной фазы. Представление о половой неприкосновен ности как сильнейшее положительное раздражение на фоне тормозного, подавленного состояния, в котором находились обе девушки, превратилось в столь же сильное противоположное отрицательное представление, доходившее до степени ощуще ния, у одной — в представление о нахождении в ее теле полово го соблазнителя, а у другой — в представление о беременности как результат полового сношения. То же и у больного с чувством овладения. Сильное положительное представление «я один» превращается при тех же условиях в такое же противополож ное — «около меня всегда ктото».
В опытах с условными рефлексами при разных трудных и патологических состояниях нервной системы часто приходится наблюдать, что временное торможение ведет к временному улучшению этих состояний, а у одной собаки отмечено два раза яр кое кататоническое состояние, повлекшее за собой резкое улуч шение хронического упорного нервного заболевания, почти воз врат к норме, на несколько последовательных дней. Вообще надо сказать, что при экспериментальных заболеваниях нервной си стемы почти постоянно выступают отдельные явления гипноза, и это дает право принимать, что это — нормальный прием физио логической борьбы против болезнетворного агента. Поэтому ка татоническую форму, или фазу шизофрении, сплошь состоящую из гипнотических симптомов, можно понимать как физиологи ческое охранительное торможение, ограничивающее или совсем исключающее работу заболевшего мозга, которому, вследствие действия какого-то, пока неизвестного, вредного агента, угрожа ла опасность серьезного нарушения или окончательного разру шения. Медицина в случае почти всех болезней хорошо знает, что первая терапевтическая мера — покой подвергшегося забо леванию органа. Что такое понимание механизма кататонии при шизофрении отвечает действительности, убедительно доказывается тем, что только эта форма шизофрении представляет доволь но значительный процент возврата к норме, несмотря иногда на многогодовое (двадцать лет) продолжение кататонического состо яния. С этой точки зрения являются прямо вредоносными вся ческие попытки действовать на кататоников возбуждающими приемами и средствами. Наоборот, надо ждать очень значитель ного увеличения процента выздоровления, если к физиологиче скому покою посредством торможения присоединить нарочитый внешний покой таких больных, а не содержать их среди беспре рывных и сильных раздражений окружающей обстановки, сре ди других более или менее беспокойных больных.
При изучении условных рефлексов кроме общего заболевания коры многократно наблюдались чрезвычайно интересные случаи также экспериментально и функционально произведенного за болевания отдельных очень дробных пунктов коры. Пусть имеется собака с системой разнообразных рефлексов и между ними условными рефлексами на разные звуки: тон, шум, удары мет ронома, звонок и т.д. — и больным может быть сделан только один из пунктов приложения этих условных раздражителей, а остальные останутся здоровыми. Патологическое состояние изо лированного пункта коры производится теми же приемами, ко торые описаны выше как болезнетворные. Заболевание прояв ляется в различных формах, в различных степенях. Самое легкое изменение этого пункта выражается в его хроническом гипнотическом состоянии: на этом пункте вместо нормальной связи величины эффекта раздражения с физической силой раздражи теля появляются уравнительная и парадоксальная фазы. И это на основании вышесказанного можно было бы толковать как физиологическую предупредительную меру при трудном состо янии пункта. При дальнейшем развитии болезненного состояния раздражитель совсем не дает положительного эффекта, а всегда вызывает только торможение. Это в одних случаях. В други х— совершенно наоборот. Положительный рефлекс делается необыч но устойчивым: он медленнее угасает, чем нормальные, менее поддается последовательному торможению от других тормозны условных раздражителей, он часто резко выступает по величи не среди всех остальных условных рефлексов, чего раньше, до заболевания, не было. Значит, раздражительный процесс данно го пункта стал хронически болезненноинертным. Раздражение патологического пункта то остается индифферентным для пун ктов остальных раздражителей, то к этому пункту нельзя при коснуться его раздражителем, без того чтобы не расстроилась так или иначе вся система рефлексов. Есть основание принимать, что при заболевании изолированных пунктов, когда в больном пун кте преобладает то тормозной процесс, то раздражительный, механизм болезненного состояния состоит именно в нарушении равновесия между противоположными процессами: слабнет зна чительно и преимущественно то один, то другой процесс. В слу чае патологической инертности раздражительного процесса имеется факт, что бром (усиливающий тормозной процесс) часто с успехом ее устраняет.