Ибворк. Книга 2
Шрифт:
Покинув «лифт», девушки оказались в круглой комнате, посреди которой висел куб, а вместо стен в ней были белые двери. На каждой двери была нарисована большая звезда, в которой было написано имя хозяина комнаты, в которую и вела сама дверь.
Тамрэта подошла к двери с её именем и сказала:
— Впусти!
Дверь открылась и девушки вошли в просторную светлую комнату. У двери комната была совсем узкая, но расширялась к противоположному концу, как трапеция. Напротив двери было два больших окна с занавесками приятного изумрудного оттенка, ласкающего взгляд. Светло-зеленые стены приятно контрастировали с белыми розами, оплетающими их. И вообще все в комнате было подобрано в нежно-зелёных и белых тонах. Люстра из зеленого хрусталя с изумрудными подвесками величественно свисала с белого потолка. Пол был выложен зеленым мрамором. Кровать была белая, как и вся мебель в комнате. Шкафы и кресла, столы и диванчик стояли на резных ножках и отличались витиеватой резьбой. Стулья, кресла и диван имели мягкие подушки изумрудного цвета. Все дышало любовью к зеленому цвету. Элизабет улыбнулась, подумав, как идеально впишется в зелено-белую композицию белоснежная Лори.
— Можешь снять шапку-невидимку — сказала Тамрэта, снимая свой плащ с капюшоном. — Сюда никто не войдет. Можешь не бояться. Дверь впускает в комнату только хозяина. Гости могут войти лишь с моего разрешения.
Элизабет развязала повязки и, наконец, избавилась от шапки.
Тамрэта изучающее уставилась на незнакомку, возникшую из пустоты.
— Так вот ты какая — наконец произнесла она, обходя вокруг Элизабет.
— Какая «такая»? — не поняла Лиз.
— Вообще-то обыкновенная, и в то же время совсем не похожая на нас.
— А для чего мне быть похожей на кого-то? — искренне удивилась Элизабет.
— Но Ворлы все очень похожи друг на друга.
— Как же вы различаете кто есть кто? — немало удивилась Лиз, разводя руками.
— Мы чувствуем, — просто ответила Ворл.
— И при всей своей чувствительности меня никто не обнаружил?!
— Чужаки для нас — низшие существа, которых мы не можем чувствовать. Ваши интересы и мышление настолько примитивны, что мы не в состоянии ощутить вас.
Элизабет обиделась, но тут же погасила в себе вспышку гнева, так как полностью зависела от новой знакомой, и ссориться с ней сейчас было безумием. Тем более что Тамрэта не желала обидеть подругу, а сказала лишь то, что есть на самом деле.
Хозяйка комнаты подошла к белому шкафу и вынула из него розовое полупрозрачное платье и пару сандалий, состоявших из подошвы и очень длинных розовых завязок. Элизабет, наконец, скинула с себя сапоги и осталась босиком, с наслаждением ощущая прохладу мрамора.
Элизабет надела платье, и покрутилась перед зеркалом. Белое бельё проглядывало через розовую материю, туго обтягивающую тело девушки. Но та не обратила на это внимания, почувствовав удовольствие оттого, что, наконец, хоть какая-то одежда была на ней. Взяв в руки сандалии, Элизабет повертела их в руках, не зная как можно носить то, что ей предложили. Тамрэта усадила Элизабет в кресло и, подняв подол платья подруги, зашнуровала сандалии быстрыми ловкими движениями. Завязки сандалий, замысловато переплетаясь, доходили до самих колен девушки.
— Теперь ты одета как мы.
— Ты так считаешь? — усомнилась Элизабет, глядя в зеркало на полупрозрачное платье, подчеркивающее все прелести фигуры и не скрывающее нижнего белья.
— Сейчас добавим несколько накидок, и все будет в полном порядке. На мне сейчас такое же платье, но его прозрачность скрыта.
С этими словами Тамрэта извлекла из шкафа ворох розовой материи и обернула ею Элизабет на манер индийского сари.
— Так-то лучше, — отметила она, глядя на Элизабет. — А если накинешь этот плащ с капюшоном, то даже я не смогу отличить тебя от остальных.
— Но что делать, если мы с тобой потеряемся?
Тамрэта с упреком взглянула на Элизабет.
— Я же тебе говорила, что накидки одного Ворла всегда притягиваются.
Элизабет улыбнулась и поблагодарила добродушную девушку.
Глава 6
Внимание девушек привлек рюкзак, оставленный Элизабет на полу. Он слегка шевелился и невнятно попискивал. Тамрэта настороженно посмотрела на него, а Элизабет бросилась к нему со словами:
— Бедненькая моя Лори.
Девушка открыла рюкзак и достала из него беленькую мышку. В ту же секунду комнату наполнил девичий визг, и Тамрэта оказалась с ногами на столе — девушка боялась мышей. Сначала Элизабет непонимающе посмотрела на неё и, смекнув в чем дело, поспешно вернула Лори в рюкзак, не дав мышке возможности возмутиться.
— Лори, прости, но тебе лучше посидеть в рюкзаке тихо, как мышь.
— А я и есть мышь, если ты не заметила, — только и успела пискнуть она, прежде чем Элизабет закрыла рюкзак.
— Это…Это…Это же мышь! — взвизгнула Тамрэта.
— Ну и что? Она добрая волшебная мышь. И она помогает мне во всем. Сам мистер Ковгэнс подарил мне её.
— Мне все равно кто тебе подарил эту животину, но ты должна сейчас же выбросить её в окно. Она хочет укусить меня, — в панике заявила Тамрэта.
— После твоего предложения выбросить её, может, она, конечно, и захотела покусать тебя, но не думаю, что Лори сделает это. Быть покусанной ею — моя привилегия. Так что можешь на это и не рассчитывать.
Но Тамрэта не слушала её, а только с ужасом глядела на рюкзак. Видя её состояние, Элизабет подошла к ней и дернула за платье.
— Слезай!
— Не слезу. Убери эту живность из моей комнаты.
— Хорошо. Тогда мне придется уйти вместе с ней.
— Но куда ты пойдешь? — спросила девушка, осторожно опуская ноги на пол.
— К Воронке Вечности.
— А зачем тебе нужно в Ибворк? Ищешь неприятности на свою голову?
— Уже нашла. А все началось так невинно — с похода в кино с красивым парнем.
— Кино? А что это такое? — удивилась Тамрэта, напрочь забыв про мышь.
Воспользовавшись тем, что Лори уже забыта, и ей не грозит быть выкинутой в окно, Элизабет потянула Тамрэту на кровать. Девушки забрались на неё с ногами, развалившись на многочисленных пуховых подушках, и Элизабет поведала подруге всю свою длинную печальную историю.
— И вот теперь мне надо попасть в Ибворк и прочесть последнюю Книгу Зла, чтоб обезвредить Грэкхэма, — закончила Элизабет свой рассказ.
— А ты не боишься? — осторожно спросила Тамрэта, широко распахнув глаза, и откладывая подушку, которую до этого крепко прижимала к груди.